Параметры поиска

Вроде бы приличное, только ведь где Николай Борисович, там, рано или поздно, но всплывёт недотёпа-Колян, и, отчаянно кляня легкомысленных родителей за недостаток предусмотрительности, он с юности избегал пьющих мужских компаний и вообще любых сборищ, если только львиную долю присутствовавших там не составлял ярко выраженный непролетариат. Нормальный типичный москвитянин из профессорской семьи, хотя, глядя на давно пенсионного, регулярно поддававшего батю, как-то слабо верилось в блестящее прошлое доктора биологических наук, да тот и сам, казалось, давно уже перестал вспоминать былое, превратившись в обычного слегка нудноватого отца взрослого семейства из младшего сына, подававшего надежды юного самородка, и старшей дочери, неисправимо бестолковой девахи, пережившей два поспешных брака, по её собственному выражению, «на всю жизнь», и столько же не менее судьбоносных разводов, в результате чего обосновавшейся, как видимо, уже навсегда, вместе со стареющими отцом и матерью.

Любимая дочурка, кстати, собираясь по утрам на работу, с надеждой прислушивалась у двери родительской спальни – дышат ли ещё горячо любимые предки.

Нельзя сказать, чтобы она так уж их не любила, но освобождение от данного бремени сулило ей в безвозмездное пользование трёхкомнатную квартиру на северо-западе Москвы, что автоматически означало реализацию последней и, быть может, самой яркой, после двух пережитых влюблённостей, мечты: окончательный и бесповоротный переезд на Гоа с полным пансионом, благо дохода от сдачи жилплощади в престижном районе столицы там с лихвой хватило бы на безбедную жизнь и обеспеченную старость.

Ушлому братику, однако, повезло гораздо больше. Ему, безусловному фавориту сердобольной бабушки, завкафедрой микробиологии в известном вузе соответствующей направленности – собственно с неё и начала передаваться по отцовской линии из поколения в поколение традиция профессорства, по смерти старушки остались хоромы в районе метро «Университет», коими наделила её в далёком прошлом щедрая тогда советская наука.

Вероятно, за самоотверженный многолетний труд на ниве воспитания отечественных научных кадров, но скорее – за эксперименты над дрозофилами, в результате которых те были назначены в солдаты-переносчики нового бактериологического оружия. Бабуля была стальная женщина, замордовавшая сына ещё в младенчестве и сделавшая из него послушную, в меру талантливую учёную тряпку, зато внуку очевидно благоволила.