Утро в стране интровертов

Когда из всех старых ботинок мира

Сложат новый Тадж-Махал,

И эта официантка лет пятидесяти,

Засматривающаяся на спортивного типа

Студентов, выйдет покурить за дверь забегаловки,

И когда девушка, посвятившая три года анорексии,

Запустит зубы в свой первый за это время гамбургер,

А человек, играющий на банджо по четвергам,

Сядет в большую раздолбанную машину и поедет

За горизонт или там до ближайшей заправки…

    («Славить тебя»)

В тимофеевских стихах последних лет рассказчик, как правило, находится как бы несколько поодаль от места событий и лишь наблюдает, но не участвует (в 1990?е, в меньшей мере в 2000?е лирический субъект Тимофеева чаще говорил о жизни собственной и непосредственно близкой).

Эта смена перспективы позволяет увидеть чувствительность современного человека в новом ракурсе: непредсказуемые перепады дистанции, фиксация на мелких деталях и будто бы незначительных происшествиях заставляют читателя отождествлять себя не столько с конкретными персонажами, сколько с их эмоциональным движением лишь здесь и сейчас – и это путь к прочтению данной эмоции как универсальной. Александр Житенёв называл нечто подобное «языком переживания».

Тимофеевская поэтика вписывается в концепцию современного «мира мерцающих границ» (И. Кукулин), со всем отсюда вытекающим драматизмом восприятия исторических процессов и своего места в них. Но Тимофеев стирает границы сам и намеренно – и в этом его выигрыш. Неуловимо перетекающие один в другой миражи обнаруживают куда больше конкретности, вещности, осязаемости, чем можно было бы ожидать, потому что за ними угадывается вполне отчётливая благожелательная авторская воля.

Потому-то в каждом из этих миражей хочется задержаться и пожить.

    Массимо Маурицио

Предложение

Давай поедем в мрачную пустоту.

Примерно 20 километров мрачной пустоты,

И потом надо свернуть налево,

И ещё пара сотен метров.

Именно там – отличный бар с лучшим эспрессо

Из одного кенийского сорта кофе.

Они держат и коста-риканский —

Для тех, кто пьёт кофе с молоком.

Но больше там ничего нет,

Как и посетителей, впрочем.

Там даже шляпу повесить не на что —

Полная пустота.

Её нефть

Из коленных чашечек у неё идёт нефть,

Колени сочатся нефтью.

В хороший день можно набрать

Полулитровую банку,

Если водить её краешком по коже,

Цепляя маслянистые капли.