Ложь Гамлета

В общем, за этим стояла символика, которая мало что говорила людям его поколения (сам-то он вычитал про «Березку» в рецензиях), поэтому пока он больше оценивал всё технически – насколько внушительно будет смотреться в кадре.

Может, их вела судьба? – но, опоздав, они попали на самую визуально-вкусную сцену. С вершины трапа, откуда-то с верхотуры, две длинноногие блондинки в форме бортпроводниц (и тоже, кажется, советских) бережно спускали вдрабадан пьяного молодого человека в серой генеральской шинели.

Жаль, что Валера, вскинувшись, успел снять лишь нижнюю половину этого впечатляющего схождения с небес. Но да и то было хорошо.

Пока Олег с Валерой возились, обменивались жестами, реплики актеров внизу сцены как-то прошли мимо них, они услышали только громогласный, вальяжно-пьяный генеральский окрик:

– На вопрос губки – какой ответ может дать королевский сын?

– Вы принимаете меня за губку? – смиренно спрашивал некто в костюмчике – таких было несколько.

– За губку, которая впитывает щедроты короля, но он держит их – как обезьяна орехи – за щекой.

Раньше всех берет в рот, чтобы позже всех проглотить. Когда ему понадобится то, что вы скопили, он нажмет на вас – и, губка, вы снова сухи. А впитываете вы – слюни! – «генерал» победно оглядел зал и очень натурально покачнулся. – А слюней у него – много! – Он с детской радостью принял рулады зала. – У него полон рот слюней! Сиськи-масиськи…

«Генерал» принялся несмешно пародировать, чтобы кончить дело смачным троекратным поцелуем, от которого его серенький собеседник долго отплевывался в ведро: только сейчас Олег заметил, что по сцене расставлены мятые жестяные ведра.

Да и то – «заметил»; он пока лишь восторженно пихал Валеру: ты это снял?.. Поцелуй снял?

– Вот вы сейчас что пишете?

Некто балетными движениями проплыл к основанию пирамиды и выдернул листок из одной из пишущих машинок, которых, оказывается, здесь тоже расставлено было множество. «Был бы хлеб – а песня найдется», – зачитал он.

– Вот-вот! Сечешь фишку? Что общего между хлебом и песней?

Некто молчал, то ли сконфуженно, то ли услужливо.

– И то, и то – во рту! В гениальном генеральном рту, полном слюней! Сиськи-масиськи…

Ну да, шутка, повторенная дважды, становится вдвойне смешней. Даже Олегу, человеку в этом зале во всех смыслах новому, наскучило через минуту, он снова коротко ткнул Валеру и кивнул на зал. Валера развернул камеру и включил лампу.