Приглашение в тишину

Приглашение в тишину

Виктор Балдоржиев

Как и у всякого звезданутого человека, нетленки мои разделены на ранний и поздний периоды, где – время, люди, недоразвитость и потуги к развитию. Мы люди своего времени и своих вождей, лишенные мозгов. Но и в таком состоянии радуются и творят живые существа. Придя в себя, что-то переварив, осознав, даже родившись заново, они не оставят то, что пережито. Успокоив себя, я начинаю собирать пройденные состояния.

Приглашение в тишину

Очарование и разочарование

Стихи я писал с детских лет.

Видимо, с такими природными потребностями родился. Нормально я себя чувствовал только тогда, когда был одинок и писал. Думаю, что только в эти мгновенья я становился самим собой, а во все остальное время мечтал о встрече с подобными себе особями. Но пути мои пересеклись с ними в уже зрелом возрасте. И как же я потом разочаровался своём «творчестве» и в них.

Но прошлого не изменить, стихи эти публиковались в разных журналах и книгах. Разочарование снова сменилось очарованием.

Сегодняшнее всегда прекрасно. А в строках сконцентрировалась уже история.

Как и у всякого звезданутого человека нетленки мои разделены на ранний и поздний периоды, где – время, люди, недоразвитость и потуги к развитию. Мы люди своего времени и своих вождей, лишенные мозгов. Но и в таком состоянии радуются и творят живые существа, но и придя в себя, что-то переварив, осознав, даже родившись заново, они не оставят то, что пережито. Успокоив себя, я начинаю собирать пройденные состояния.

Настроения, друзья!

Из ранних

Путь сомнений

Ах, сколько в жизни за мгновенье

Событий, действий роковых.

Мятежных мыслей и волнений.

Свершений – ложных и пустых…

Так пусть ведет нас путь сомнений

К познаньям истин вековых.

Как вечный двигатель стремлений

И наших помыслов земных!

Старые чабаны

1

Вхожу с почтеньем в новое жилище,

В колхозную обитель чабанов,

Где рядом с телевизором как в нише.

Сандаловые домики богов…

Латунь и медь! Начищенные боги.

Сощурившись бесстрастно на экран.

Про мирские слушают тревоги,

Хозяйка наливает мне айран…

Старик, тревожась, ходит по квартире.

Прислушиваясь к гулу за окном.

Я думаю о судьбах и о мире

Сородичей моих в краю степном.

Метель в трубе беснуется и воет.

Однако степь жестока и темна!

Вдруг в ночь старик, ссутулившись, уходит.

Старуха не отходит от окна…

Там стонут ненадежные кошары.