Предметы первой необходимости

Что мне делать с внезапным богатством

Тишины, подступившей, как боль?

Со светящимся радостным братством

Этих листьев, летящих гурьбой?

Я не знаю, но станет дороже

Всё, что день мне в тиши нашептал,

В тот момент, когда будет он прожит,

День, влюблённый в меня наповал.

«Не за отчаянье и тяжкие труды…»

Не за отчаянье и тяжкие труды

должно даваться счастье, – просто так —

как самый незатейливый пустяк,

как капли дождевой воды.

Как сорняки, растущие повсюду,

оно должно быть крепким и живучим,

чтоб всё, чем человек замучен,

переносить, как лёгкую простуду.

А проходить – легко и необидно,

как отпуск на курорте не в сезон,

когда уже торчать там не резон,

но и уехать повода не видно.

«Горечь копится мерно, и пласт за пластом…»

Горечь копится мерно, и пласт за пластом

высветляется жизнь. Но всё так же от тайны

прохожу далеко, и слова жадным ртом

всё хватаю, хватаю, а их не хватает…

И тогда я молчу.

мне конечная цель, хоть и неразличима, —

и живу всё мучительней, всё честней,

всё чудесней – без всякой на то причины.

«Мне всё на свете кажется последним…»

Мне всё на свете кажется последним:

И этот день, и дом, и куст.

Вот-вот исчезнет всё бесследно,

И станет мир торжественен и пуст.

Как хорошо в последних полчаса

Знать: кто-то начеку, и он готов

Бог весть зачем хранить, спасать

Планету бабочек и облаков.

«Я день, будто бочку пустую, качу…»

Я день, будто бочку пустую, качу.

В ней время о стенки колотится гулко…

Я в ржавую темень кричу и кричу

О том, как живу: и прекрасно, и глупо.

Крик, может, ответный плеснётся на дне?

А нет – и не надо, не нужен он мне.

Упрямо качу я бесценную бочку

Бесцельным путём по цветущей обочине.

«Засохший прошлогодний жук…»

Засохший прошлогодний жук

качнулся на цветке,

и мне почудилось, что вдруг

с жужжаньем, налегке,

он в лето вылетит сквозь щель

в окне моём,

нарушим логику вещей

мы с ним вдвоём:

он – тем, что ожил невпопад,

я – тем, что подглядела,

как лето прошлое в мой сад

через окно летело.

«Не удержать июль за тонкую травину…»

Не удержать июль за тонкую травину,

обрежешь руки – только и всего.