Прошедший ад войны

Старшина снова затянулся и, пыхнув вонючим махорочным дымом, продолжил:

– Минометы, конечно, у немца есть, тут спора нету. И пушки тоже наличествуют. Однако… – он поднял корявый палец вверх, – тута различать надо. У мины свой нрав. А у снаряда – свой. Мина, при подрыве, осколки веером рассыпает, по кругу. А снаряд – тот все больше вперед сеет. Вот, к примеру, бризантная граната, когда над землей рвется, осколки, тогда как град по тебе лупят.

– Товарищ старшина! А как же распознать – где что?

– Дык, это проще пареной репы.

По звуку и распознаешь.

– Как это по звуку?

– А вот так. У каждого боеприпаса своя музыка. Ее ни с чем не спутаешь. Вон у музыканта спроси. Он, небось, звуки-то получше нашего различает.

Старшина показал рукой на Матвея. Все повернулись к нему. Но Матвей и не знал, что сказать, смотревшим на него солдатам.

– Ну как я им объясню, что свист снаряда из пушки звучит, как си-бемоль, или когда бомба летит, та вообще тональность постоянно меняет, – думал про себя Матвей.

Не дождавшись от него никакого ответа, прозвучал еще один вопрос:

– Товарищ старшина! А когда немец артобстрел начнет, нам в дотах прятаться надо?

– В каких еще дотах? – Старшина уставился на молодого, в круглых очках, интеллигента. А! Вот ты о чем. Так это, – он снова махнул рукой, – не дот.

– А что? Что же мы тут строим?

– Ну ка! Сейчас проверим вас. Кто мне скажет, что такое дот?

Бойцы замолчали, недоуменно поглядывая друг на друга.

– Разрешите мне, товарищ старшина.

В толпу вклинился Антон. Оглядев презрительным взглядом ополченцев, он сказал:

– Дот – это долговременная огневая точка. Сооружают их железобетонными. И форму он имеет в виде цилиндра, с плоской крышей. Делается так для того, чтобы снаряды, если и попадают в крышу, отлетали бы рикошетом. А мы здесь, – Антон еще раз обвел взглядом слушавших его внимательно ополченцев, – сооружаем дзоты. Это – дерево-земляная огневая точка.

– Молодец, Антон! – Старшина даже поднялся.

 – Учитесь, салаги, как военную науку человек постигает. – Молодец, Антон, – повторил старшина, – я сразу заметил. Будет из тебя толк. Доложу сегодня нашему командиру, как ты нос салагам утер.

Все это время Антон, ничуть не смущаясь, смотрел на своих товарищей. Что-то не понравилось Матвею в его взгляде. Было в нем что-то высокомерное, напускное, неестественное.

– Все! Кончай курить! За работу, бойцы! За работу!

Застучали кирки и ломы. Полетела земля.