Птица, залетевшая в окно. Собрание сочинений. Том 16

Птица, залетевшая в окно. Собрание сочинений. Том 16

Николай Ольков

Как ни странно это звучит, книга посвящена алкоголикам. Это страшное явление захватило страну, народ спивается и гибнет, а в обществе нет тревоги: каждый за себя. Со времен «Серой мыши» Виля Липатова у нас нет произведений, анализирующих истоки этой проблемы, поднимающих общественное мнение. Мой герой сделал хорошую карьеру, создал семью, но уже не мог жить без рюмки коньяка, потом это превратилось в бутылку водки. Он теряет работу, положение, семью, и только мощный инфаркт изменил все…

Птица, залетевшая в окно

Собрание сочинений.

Том 16

Николай Ольков

© Николай Ольков, 2018

ISBN 978-5-4490-5002-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

– Сказывают, Кириченко помер?

– Хватилась! Ишо вчерась. Паралик его разбил. Как увезли в район, так и помер.

– Отпил, прости Господи!

– Да, уж попил! Замены таперича в деревне ему нетука.

– И что ты ни говаривала? А евоные сынки подрастают? В школе две цифры в одну скласть не умеют, а бражку делают.

Я не видала, кума Анна сказывала.

Бабы сидели на старом, источенном жуками бревне, которое осталось от строительства избы и называлось, кто как умел: то скамеечкой, то завалинкой. «Пошли, посидим на завалинке». На зиму в деревне первые венцы избы или домика окапывали землёй, заваливали, оттуль и завалинка, весной землю отгребали, чтобы бревна не прели. Никто никогда на завалинке не сидел, а вот возьми ты за рупь двадцать – прижилось, и всякому понятно.

Собирались, когда управляли скотину, с кем-то из молодых отправляли молоко на молоканку, ужинали картошкой в мундирах, сваренной прямо на ограде на таганке. Обруч о трёх ногах ставили посреди ограды, чтобы не дай Бог что не вспыхнул сарай или пригон, под него сухой щепы либо прутиков сухих, специально нарубленных, дрова на такую мелочь изводить считалось глупостью. В обруч ставили чугунок с картошкой, на сухом огне вода вскипала быстро, время от времени ножом протыкали картошку и определяли готовность.

Картошка сибирская во все времена была скусной, мундир на ней лопался, крахмал так и пёр, выворачивался на обе стороны. Картоху хозяйка вываливала на чистую доску прямо посреди стола, тут же блюдо с огурцом, горсть пера лукового, капуста кислая из прошлых припасов. На ужин хлеб не полагался, а вот маленьким, если есть в семье, по кружке молока наливали.