Улитка счастья

Дерзость нового дня отмела всю покорность бессилья,

Порождая сквозь бледный восход треугольные крылья,

Призывая к свободе лететь, не роняя пера,

До последней строки, до последнего лета… Вчера

Пожелтела листва. Не оставив на рельсах следа,

Пропыхтел паровоз, небо хмурилось, и в холода

Уходила душа, по небесному шару следя,

и мерцали в бездонном ущелье глаза, уходя…

Кусочек счастья – без пилюль

Мгновенья вечера из пыли

И красные судьбы глаза,

Две точки – свет автомобиля,

Растерянный, немой вокзал.

Асфальт в рубашке тёмно-серой

Блестел, а в лужах пустырей

Мерцали зыбкие фужеры

Ночных, чугунных фонарей.

Весь город в тихой летней страсти

Подставил нам своё лицо,

Кружился в неге соучастной

И сыпал ангельской пыльцой.

Там ты была ещё любимей,

Прозрачна, словно бальный тюль,

Без тяжести дневной и грима,

Кусочек счастья – без пилюль.

Смиренный вопрос, без права на вечность

Навеяно молитвами Судного дня

Смиренный вопрос, без права на вечность,

Ещё далека дворовая слякоть,

Знакомый мотив, как запах аптечный,

Зачем же, еврей, молиться и плакать?

Тебе же не больно, – скажем, немножко

Трясёт в лихорадке слабое тело,

Белеют мозолистые ладошки

Вцепившись в скамью.

Послушай мой друг, ты всё-таки выжил.

Удушливый пепел в том небосводе,

Смотри мне в глаза, подвинься поближе,

Не плачь – тяжело тебе на свободе?

Тебе от свободы некуда деться?

Смотри, как луна по небу гуляет.

Тяжёлая память, нежное сердце,

И вечность тебя всегда обласкает.

Вручив монпансье, кусочки зефира

И шею замазав алой помадой,

Весёлая вечность светлого мира

Смеётся и дышит лунной прохладой.

Ночной поцелуй, простая награда

И вечности неразборчивый лепет:

Не плачь мой еврей, так плакать не надо,

Смотри, как луна красуется в небе…

Тель-Авив – плейбой

Неспящий город, комнаты и крыши,

Несутся тени в гонке лиц слепой,

Используя прохладное затишье,

Вкушает негу Тель-Авив – плейбой,

И бесшабашно двери на запоре

Ломает Тель-Авив десятки лет,

Зовя любовь и отметая горе —

Ликует небо в честь его побед.

Чудесный город – для людей в обносках,

Для молодых – он так честолюбив,

Для стариков и беженцев сиротских,

И для детей – любим и терпелив.