Стихи III

Утренний красный большой виноград

Прозрачно-зелёным разбавлен маленьким,

С ногтя на кожу стекает лак

В люминесцентных огнях края.

Тряпочки на колючих кустах

Ветер нежно-безлистно трепещет,

В ожиданье разорванности устав,

В невозможном умение быть резче.

«Пролетая над людьми ветром…»

Пролетая над людьми ветром,

Поднимаясь утром росой,

Воздух от земли крепкой,

Лужа от ноги босой

Улетают, сочиняя песни,

Струны, дека, волосы, смычок,

Оживая, дыханье грезит,

В эдельвейс превращая рок.

«Лучшее. Луч на шее…»

Лучшее. Луч на шее,

Нарисованный одуванчика соком,

Отправляя кружки в ризотто

Горечью. Или сладко

В атмосфере парящей ваты,

Духоте. Перебейте окна.

На осколки лучами лягут

Облака. И опять в бесформу

Застучат. Не убьют – погладят.

«Ароматом чужих идей…»

Ароматом чужих идей

Через мозг в лабиринт ноздрей

Обретется смысл могил,

Прорастает в глазницах ил.

Не иметь своего гнезда

Кукушонком пустых скорлуп,

Потухает в глазах звезда,

Жемчуг в раковинах опух,

Молотком ушёл в перламутр.

Морем плещутся твёрдый грунт,

Сто ночей и тысяча утр.

(по впечатлениям от Ильи Данишевского «Нежность к мёртвым»)

«Спят подснежники…»

Спят подснежники,

Собирая в лепестки искры,

Перед носом медведя в берлоге цветы,

Ждёт трава весенних ручьёв брызги.

Белой нежностью согревая мечты,

Делает из лучей блестящие иглы,

В иней себя превращая, скрипит вода,

Всё перед взрывом желаний в кодах энигмы

Замерло.

«Одна Козлова, другая Баранова…»

Одна Козлова, другая Баранова,

Мыслимо ли найти такие фамилии.

Во всемирной паутине падаю

С головой и ногами к овечкам милым.

Да и сама я Кузнецоff.

Не найдешь никаких концов.

«Волком к пустой Луне…»

Волком к пустой Луне,

Раскол превратив в прилив,

Тенью жука к стене,

Глаз очками прикрыв,

К птицам умчался крик,

Сухость воды сбылась.

Что ты молчишь «старик»?

Жизнь только началась.

Хочешь – раскрась день,

Вместо листа – снег.

Мокрая акварель.

Красно-синий успех.

«Красивый дьявол, чуть окаменев…»

Красивый дьявол, чуть окаменев,

Грохочет внутренностями своих страстей,

Спиралью за хвостом крутился лев,

Запутались в каркас своих костей,

Отбросив чешую, останки рыб.

Как грубо сеткой, клетками изрыт

Мир проницаемых свобод и тел.