Любка

Куда там бедной пустынной акации до этого праздничного многоцветья!

– Вот тут ты будешь жить. – И незнакомец опустил Базилевса на траву перед высокой и неширокой будкой.

Львенок недоверчиво потянул носом воздух. Внутри было темно и тихо, но, в общем-то, безопасно.

– Не нравится? Ну, ничего, пока живи, а потом мы новый домик тебе построим побольше. Только подожди.

Тут незнакомец достал что-то блестящее и осторожно начал это надевать на шею Базилевсу.

– Потерпи, дорогой. Смотри, как тебе подходит.

Сразу стал выглядеть солидным львом.

Цепь была достаточно длинная, она не доставала до дома, но все же львенок мог гулять вокруг будки и наблюдать за обитателями двора.

А их было предостаточно. Пять собак с любопытными мордами и высунутыми от жары языками, восемь кошек с заспанными и безразличными физиономиями, цесарки в скромных серых платьишках, нарядные петухи и роскошные павлины. В траве шелестели ежи, на ветках шелковой акации и боярышника заливались птицы.

В глубине двора стояли четыре аккуратных домика, и в них что-то сердито жужжало, рядом неспешно прыгали кролики и их красные глаза почему-то сильно раздражали Базилевса. В отдельной пристройке под низенькой крышей что-то хрюкало, блеяло и мекало. Поодаль под ивой был маленький бассейн из известняка и в нем плавали невиданные рыбы: красные и голубые неоны и пестрые лялиусы.

Базилевс как старому другу обрадовался седому угрюмому орлу, который сидел на заборе и тоже был привязан цепью.

Тут высокая женщина с серыми глазами поставила перед ним две миски. В одной оглушительно вкусно пахло мясо из супа, а в другой было молоко. Базилевс неуверенно лизнул того и другого, потом решил, что новая жизнь начинается сносно, и сразу уснул, уронив голову на лапы.

А за круглым столом, накрытым в тени боярышника, шла оживленная беседа. Хозяйка, ловко снуя между домом и столом, выносила все новые блюда: пахучую влажную зелень и белый сыр, сочные помидоры, огурцы и глянцевитый болгарский перец, творог с зернами черного тмина, лобио в ореховой подливке, горячий хлеб и копченое придымленное мясо.

От него тоже шел такой одуряющий запах, что Базилевс на секунду приоткрыл глаза, но тут же снова закрыл их, сраженный усталостью. В довершение всего на стол явилось огромное блюдо черного и белого винограда, свежий мед в маленьких блюдечках и запотевшая бутылка домашнего фруктового вина.