Детский мир

Мой путь пролегал в объезд Грозного, на «перекладных», через многочисленные блокпосты с очередями, с проверками, с поборами, с унижениями и оскорблениями. И все же я добрался до родных, а там и стены помогают. Не смолкающая сутками канонада и рев авиации, стали как бы неизбежной чертой быта; по крайней мере местные вроде ко всему попривыкли, вот только сердца у некоторых не выдерживают – не железные. И все же жизнь в прифронтовом селе идет, есть и базар, есть и шабашники (хоть куда отвезут – лишь бы платили). Через пару дней оклемался я в кругу родни и решился в Грозный ехать: было дело, должник мой давний и с этой властью в чиновники затерся, якобы столицу после бомбежек уже восстанавливает, в общем, капиталец должен быть.

Стали родные меня отговаривать, мол, опасно, кругом стреляют, а такие, как я – не местные, да на вид богатые – прямо на блокпостах пропадают. Однако денежный аргумент всегда превалирует – повез меня двоюродный брат в город, да не напрямую, где километровые очереди на блокпостах, а объездной дорогой, чтобы побыстрее. А там тоже блокпост, только пустынно и тишина, лишь Аргун даже зимой камни с гор перекатывает. Посмотрел военный на мою московскую прописку, чуть подольше на лицо, властно поманил пальчиком из машины и, что-то прикидывая, с ног до головы внимательно пробежался глазами по моему длинному дорогому пальто.

– За мной, – лишь процедил он, и, небрежно сжимая мой паспорт, тронулся в сторону железобетонных укрытий.

– Молодой человек, молодой человек, – бросился я вслед и что-то стал еще мямлить, на ходу залезая в карман.

– Знаю я вас, «ученых», – услышал я из-за широкой спины. – Все вы бандиты, а ты, по роже видно, – рэкетир.

Дольше мешкать нельзя, до мрачных укрытий с десяток шагов, и я не грубо ухватил военного за бушлат в районе локтя, обегая, преградил путь, пытаясь всучить деньги.

– Уйди с пути, – брезгливо глянул на содержимое моего кулака, – там особист ждет.

Отпихивая меня, военный хотел было тронуться, но тут мой двоюродный брат подоспел.

Что-то говоря о моей профессии, он умело, сходу вложил в руку военного крупную рублевую банкноту; видя реакцию – вторую, третью. И после паузы, чуть ли не прикрикивая на меня: – «дай ему зеленую бумажку!» Я полез в другой карман, где хранилась пара стодолларовых купюр.

– Ладно, проезжайте, – улыбнулся военный, – я передам на следующий пост, чтобы вас пропустили.

Мигом мы бросились к машине, и только тронулись, как буквально преградил нам путь местный мужчина.