Ромашковый чай

Подошла ближе: пацаны сидели на корточках, сбившись в кучу, девчонки стояли невдалеке и, как ни странно, молчали – все! Летающего мальчика среди них не было. Уехал! Сердце оборвалось, всё он уехал… Теперь только через год, может быть… Она посмотрела на мальчишек, те заметили вопрос в её глазах и ответили, несколько человек сразу, как будто одним на всех хрипловатым голосом: «умер»

Она чуть приподняла руки, помедлила, развернулась… пошла, побежала. Не хотела скорбеть вместе с ними, потому что это было её личное горе, которое – она так думала – не понял бы никто.

***

И опять она стала одиночкой. Ребята из села, как она вдруг заметила, оказались тупыми, как пробки: девчонки – вульгарными, бестолковыми хохотуньями, пацаны – начинающими свой унылый путь алкоголиками. Приземлённая серая масса – вот кто они были.

Начался учебный год, и эта серая масса вдруг потянулась к ней, окружила её.

«Я не понимаю, что происходит. Я каждую минуту ищу подвох. Что им всем от меня надо? Я не отличница, списывать у меня нечего.

Я не красавица. Хотя… В последнее время меня не покидает необычное ощущение… Странно, но я так нравлюсь сама себе! Мне так нравятся мои коленки, они такие стройные. Мне так нравится моя талия, особенно изгиб там, где спина. И глаза… Не отрывалась бы от зеркала. Девчонки сказали, неестественно синий цвет, как будто это линзы. И мне так приятно стало. У меня самые красивые! Только волосы ужасные, рыжие, мама не разрешает их красить, но это она пока не разрешает, а потом я буду делать всё, что захочу. И уеду уже навсегда из этой деревни!»

– Лика, беги! – пронзительно рявкнула противная короткостриженая училка со свистком на груди. Сразу три класса малокомплектной школы сдавали нормативы по прыжкам в длину. Девочка ненавидела физкультуру, а особенно – прыжки в длину с разбега. Допрыгнуть до самой первой отметки было непросто, а это был лишь – «трояк». Вторая и третья чёрточки виднелись где-то вдали.

Она одернула белую футболку и сглотнула: ладно, минута позора и всё закончится.

– Лика, беги уже! – и свисток.

Она побежала… сначала как обычно. Ступням становилось всё легче-легче-свободней-смелей… Она мчалась вольно, непринужденно, рассекая тонкими коленями воздух, который стал вдруг так приятно ощутим, и, казалось, готов был подхватить её, стоит только оттолкнуться. Острые локти чувствовали этот воздух, его хотелось схватить ладонями. Оказалось, что она легче этого воздуха.