Проза. 2017 год

Гладко сей акт не прошел. Деспот и тиран несколько раз ставил ей фингал под глаз, ночевал на половичке перед дверью, и в середине ночи соседи трезвонили Эльзе, чтобы она или забрала своего Мусечку в дом, или отвезла его куда-нибудь. За страстными ссорами следовали такие же страстные примирения, потом опять ссоры. В конце концов, Муся исчез так же бесследно, как появился. Расписаны они не были, так что обошлось без юридических проблем.

– А-а-а-а! – раскачивалась Эльза на оттоманке. – О-о-о! Фар вос! (За что?) В минуты наибольшего волнения она переходила на идиш.

Темными волнами этот язык всплывал в ее подсознании и протягивал невидимые нити к родным по материнской линии, к полузабытому детствуи к бабушкиным песням.

– Эльза!!! – мама звякала чашкой с чаем так, что брызги разлетались по столу. – Возьми себя в руки! Тебе только 40. Какие твои годы?!

Какие твои годы… У большинства из нас на лбу аршинными буквами написано: «Хочу счастья!» и только у некоторых, как исключение, нежностью мерцает фраза: «Хочу дарить счастье!» Эльза не была исключением.

Через восемь лет счастье услышало ее. Тогда-то я впервые услышала от мамы слово «любка».

Эти восемь лет Эльза прожила кочевницей. Она меняла жилища, как меняют чулки. Продав свою квартиру, она купила новую, начала делать в ней ремонт, не закончила, продала. Купила другую, опять ремонт, пыль, рулоны обоев, штукатурка, вещи, наваленные в углу. За восемь лет она сменила шесть (!!!) квартир. Вечный ремонт, из постоянной мебели только раскладушка да старинная ширма, разрисованная веерами и листьями.

Креслами служили мешки с трухой и опилками, стульями – перевернутые ящики. Знакомые сначала шутили, потом ворчали, говорили, что у дровосека-бобыля в избушке уюта больше чем у нее, предлагали помощь, деньги, мебель. Бесполезно! Эльза бежала от уюта как от дикого зверя. Сейчас мне кажется, что она поступала правильно. Как могла. Уют – состояние души и стремление к нему, а у нее не было ни того, ни другого.

И «вдруг, как в сказке скрипнула дверь».

История их знакомства была покрыта тайной. Версии были различны, но больше озвучивалась одна: на пляже. Эльза была хорошо сложена, с желтовато-белой кожей, гладкими черными, словно лакированными волосами. Не портили ее чуть выпирающие зубы и плоские мочки ушей, будто приклеенные к голове. Более всего хороши были глаза: удлиненного разреза и необычного фиалкового цвета.