Троечник

Нагло, притом заискивающе, дедок отрапортовал:

– «Ухо, горло, нос» не принимает, так что я сюда.

– Фамилия, имя, отчество! – Надежда Фёдоровна придвинула к себе стопку амбулаторных карт.

Дедок огрызнулся:

– Я с врачом разговариваю, а не с персоналом! К «ухо, горло, носу» я записан, а не к вам. Но он вроде как приболел.

– Она, – механически поправила Надежда Фёдоровна.

Дедок уселся на кушетку. Был он сутул и морщинист.

– По мне – хоть бы «оно». С ушами у меня напряг. – Он скосил острые глазки на медсестру.

 – К примеру, даже ваш ангельский голосок слышу как сквозь вату.

Пряча улыбку, Антон изучал висящую на стене диаграмму зависимости сердечно-сосудистых заболеваний от возрастания информационных перегрузок. Багровая кривая на диаграмме выглядела прямо-таки апокалиптически.

Медсестра меж тем препиралась с пациентом:

– Так записались бы! – повысила она голос. – Как ваша фамилия?! Схожу за картой!

– Сколько повторять?! – сердился дедок. – Я в девятый кабинет записался, карта моя там! На кой ляд вам фамилия – уши мои вот они!

То ли не найдя возражений, то ли осердясь в свою очередь, Надежда Фёдоровна заметила:

– Переоделись бы хоть.

А то нюхать вас…

– А вы не нюхайте, отодвиньтесь, – нимало не смутился дедок. – Мне врач нужен, а не прелести ваши.

Веснушки на лице Антона едва сохраняли серьёзность.

– Прошу, – указал он на стул подле себя. – Разберёмся с вашими ушами. Без фамилии.

Осмотр выявил, что в ушах пациента образовались серные пробки.

Антон удалил их без осложнений, порекомендовав старикану денька два-три капать в уши камфорное масло. Обретший слух дедок сиял, не зная, как благодарить. Надежда Фёдоровна ворчливо его напутствовала:

– Мыли бы хоть уши, мужчина.

– Только перед свиданием с вами, – парировал дедок, выбегая.

Следующей в кабинет вплыла лебёдушкой Анисья Игнатьевна Земнова, осанистая старуха семидесяти восьми лет – можно сказать, любимая пациентка Антона. Кругленькая и чистенькая, была она в строгом платье с цветастым платком на плечах.

– Как живёте-можете? – произнесла она чуть нараспев. – Всё ли у вас подобру-поздорову?

– Более-менее, Анисья Игнатьевна, – отозвался Антон. – Как говорится, во грехах, да на ногах.

Старушка обнажила в улыбке крупные, чуть выпирающие, зубы.

– Ну и слава Богу. Зашла вот давление померить.

– Угу, сейчас найдём вашу карту. – Медсестра услужливо принялась перебирать стопку. Пациентку эту она безотчётно побаивалась.