Избранное

Плотницкие работы по строительству дома, рассчитанного на все сезоны, выполнил сам, проявив при этом и умение, и художественный вкус.

Неизбывную творческую энергию начинающий отставник направлял еще и на другое свое увлечение – на живопись. И сама деревня, где он обосновался, и ее окрестности во все времена года давали много тем для картин. Более того, постоянное и непосредственное общение с природой вновь пробудило в его душе поэтические струны.

Надо сказать, что дружеских связей с кедринцами Саваровский никогда не терял.

Просто встречи стали более редкими. Но когда он иногда показывал нам новые стихи, то мы, не забывшие его лучших давних строк, наводили его на мысль об издании книги. Так и появился в 2001 году дебютный поэтический сборник Юрия Саваровского «Баррикады доброты». В предисловии к нему я писал, что основной стихотворный жанр автора – это «выплеск души, разволнованной или красотой увиденного, или глубиной прочувствованного». На книжных страницах куда солиднее смотрелись те же стихи о Кедрине, или помеченная 1968 годом замечательная миниатюра про горы Крыма.

Вырастают в небе тучи

Выше древних гор.

Только смотрит тонкий лучик

На меня в упор.

И стою я недвижимый,

Просветленный весь,

Что не только горы Крыма —

Я на свете есть

И очень кстати пришлись такие новые вещи как «Гроза на даче», «У костра», да, пожалуй, весь раздел «И снова за перо» стал доказательством авторской состоятельности Юрия Саваровского.

Издав в следующем 2002 году еще одну книгу («День за днем»), он не только поверил в нужность того, что сочинил.

У человека появилась уверенность в далеко неизрасходованном творческом потенциале.

Дальнейшие события вполне подтвердили наличие этого потенциала. В том же ритме вышли еще две книги. А когда для написания пятой потребовался двухгодичный период, автор даже встревожился и назвал её «Молчание Музы». А Муза «намолчала» там страниц на полтораста. Но дело, надо понимать, не в арифметике. Вернее, не только в ней, поскольку и творческую активность нельзя сбрасывать со счетов.

А Юрий Саваровский и накануне своего семидесятилетия работал по-молодому жадно, и после солидного юбилея не давал себе поблажки.

Вопрос «о чём писать?» никогда перед ним не стоял. Есть постоянно меняющийся внешний мир, есть неисчерпаемый внутренний, тоже, кстати, не застывший. А если их как-то еще совместить?

В какой-то период Юрий Саваровский воспринимался друзьями-литераторами преимущественно как стихотворный пейзажист.