Антология случайностей

Благословляю я случайности

Крутой зигзаг по воле случая

поправил жизни колею.

Мной роль ни разу не озвучена,

но я ночами мало сплю:

душа то скрипкой льётся трепетно,

то каплей – нежно по стеклу.

Нас познакомил утром ветреным

в ладонь упавший поцелуй,

и мы – кругами по излучине

до траектории двоих.

Закономерность не получена

для поведенья тех кривых.

Благословляю я случайности,

с их бесконечностью щедрот

за неизбежную встречаемость

в твой не предсказанный приход!

И губ твоих желать

Перекрою иначе временную гладь —

без разминувшихся двоих,

без «знаков препинаний»

там, где хочется летать,

где дирижирует душа синкопами дыханья.

Я непременно изменю и снова, и опять,

прямые строчки – исключением из правил,

и, потакая неминуемой потребности мечтать,

раскрашу будни целомудренными снами.

Перерисую скучные узоры в благодать!

В порыве безусловном нашими «играя» именами,

хочу минуту каждую я счастьем заполнять,

и губ твоих,

как колыбель ещё не сказанных признаний,

желать.

Они взлетали, прикоснувшись лишь дыханием

Она не знала, не догадывалась, не предполагала,

что станет будничная жизнь на удивление щедра,

что настоящее начнет кроить сюжет не по лекалу,

когда ладони нежно-нежно поцелуются с утра.

Она не знала…

Но все чаще – шелест крыльев за спиною,

и тонкий вкус его улыбки —

в продолженье чудо-сна.

…Возникло робко, но всерьёз —

такое светлое, земное,

заворожило, увлекло…

Ему доверилась она.

Скользили пальцы по рукам и выдавали её тайны,

непредсказуемостью тем пьянили взгляды и слова,

а губы ласково о чем – то

очень важном и случайном,

ей в завитки неторопливо «заплетали кружева».

Они взлетали…

Прикоснувшись лишь дыханием друг к другу,

легко парили над условностями взрослого мирка.

Вдруг странным эхом «взорвалась»

вполне житейская разлука,

как аритмия двух сердец

синхронно:

– Близок!

– Дорога!

И у неё над головой —

к зонту неласковые струи.

И мокрый город каждый день —

сеансом скучного кино.

«Благодарю тот самый миг,

в котором мы не разминулись», —

как будто заповедь твердит она в холодное окно.

Как откровенье —

глубина вдвоём пригубленного чувства,

как волшебство —

непреходящее душевное тепло.

Стихами просятся в сентябрь

её мечты с оттенком грусти:

она, влюбленная, творит, листая время до него.