Гибель Сатурна

Нет-нет, во что бы то ни стало надо добраться до Паоло, надо поговорить с ним, убедить, что тот ошибается, что у Маттео даже в мыслях не было изменять ему с тем красавчиком-барменом. Вся надежда на то, что Паоло – русский, а русские отходчивы. У Паоло даже и фамилия типично русская, Маттео напрягся, вспоминая… Кажется, Абрамович. Или постойте, нет, не Абрамович. Его зовут Рабинович. Нет, и не Рабинович. Фамилия Паоло звучит как-то похоже на «стро?нцо» [Stronzo (ит.) – придурок, засранец]. Тут он, наконец, вспомнил – Ко?рзун, Паоло Корзун, вот как его зовут.

О, Ди?о [O, Dio! (ит.) – Боже мой!], какие все-таки у русских сложные, почти непроизносимые фамилии! То ли дело итальянцы – коротко, просто и мелодично. Ардиццо?не, Джермане?тто, Скварчалу?пи, Буджарди?ни – не фамилии, а ангельское пение. Впрочем, черт с ним, с Корзуном, пусть зовется, как хочет, лишь бы не бросал своего маленького Маттео, ведь тот уже почти влюбился в своего русского друга!

Нет-нет, Паоло не бросит его, ни в коем случае не бросит.

Ведь русские – славные парни. Ленин, Троцкий, Сталин – разве стали бы они разбрасываются любовниками, особенно такими красивыми, как Маттео? Никогда! Весь мир помнит, как страстно целовался их генеральный секретарь Брежнев. Нет, русские понимают, что такое подлинное чувство, они только женщин бросают под поезда и в реку, а мужчины – их слабость и любовь. Укрепившись этой мыслью, Маттео все-таки постучал в дверь.

Ответа не было. Он подождал с полминуты, потом постучал еще раз, сильнее. Внутри царила мертвая, пугающая тишина.

Почему-то ему представилось, что за дверью, среди этой мертвой тишины лежит такой же мертвый Паоло. Мертвец хочет подняться и открыть дверь, но не может, потому что смерть сковала его члены вечным параличом.

Маттео содрогнулся и отогнал идиотские фантомы. Надо мыслить логично, синьоры, иначе какой он после этого жи?голо? Скорее всего, Паоло крепко спит и просто не проснулся от стука. А может быть, он залез в душ и ничего не слышит за шумом воды…

Маттео прислонил ухо к двери, но шума воды слышно не было.

Кроме того, в ду?ше Паоло обычно поет, очень фальшиво и противно, но весьма громко. А тут не было слышно и пения тоже.

Что ни говорите, синьоры, а все это было очень странно! Вспомнив евангельское речение «не стучите, если вам не открывают» [Маттео путает, на самом деле речение звучит так: «Стучите – и вам откроется!»], Маттео решительно повернулся и пошел к себе. Там он с гостиничного телефона набрал номер Паоло.