Оставляя город

К виду из окна. Тону обоев. Метражу площади.

Жизнь по городу Петербургу ярко, но – размазана.

Я меняла бы и города, но Нева змейкою

Проскользнула под кожу, зацепила – не сбежать.

Перекидывает меня с берега на берег,

От напряжения мышц, пенясь и дрожа.

И иду я по жизни полусвободно-полупридушенно.

Нашей взаимной любви сила и тоска

Не позволяют мне желать города лучшего.

Белою ночью я родилась на Васильевском.

без определённого места жительства

Раздражаются стёкла от хлёсткости рук ветросильных

В сером доме, придуманном для – обеспечивать крышей

Смысл жизни людей, расслаблять их в быту

пре-умильном,

Не бояться зверей диких, тиская плюшевых мишек.

Выживанье в цивильных условиях стоит усилий,

Чтоб на корм оставалось и после уплаты налога

За аренду жилья ненавистного, вряд ли кормили

Мы посредников, если бы жить научились в берлогах.

Знаю, стыдно стонать. Всё! Рюкзак собирай и на лыжи,

Если это зима… Уходи! Мать-природа большая!

Но ведь мне даже сутки в лесу в одиночку не выжить.

В городах же одной вымирать мне никто не мешает.

«Фонарь улыбнулся мне цветом заката…»

Фонарь улыбнулся мне цветом заката.

Товарный состав направлялся на запад.

Железной дороги волнующий запах

В вагон приглашал, чтобы прыгнуть куда-то

В другие пространства другого масштаба.

Прыжок изменяет реальность. Но прожит

Не день этой жизни в мурашках по коже

И в страхе когда-нибудь сделаться слабой,

Рассматривать жизнь только по кинолентам,

Не слышать призывов вокзальных-портовых.

Я свесила ноги. Я снова готова

Увидеть себя на другом континенте.

«Настроение скачет как бешеный шарик…»

Настроение скачет как бешеный шарик.

Резко. Быстро. Внезапно в кого-то попало.

Мои сны исполняются в жанре кошмара.

От реальности вновь убегаю устало.

За пятнадцать минут проживаю три жизни,

Что грозит истощением нервной системы.

Добрый невропатолог настаивал трижды,

Чтоб меня поместили в больничные стены.

Это неприменимо к изящной натуре.

Я – хрупка и красива. Чиста и хрустальна.

Лишь искусство, история, литература.

Это неизлечимо. И не ненормально.

Не больничный, а свежий смеющийся воздух.

Среди сонного несовершенства – чужая,

Никому непонятная, высушу слезы.

Улыбнусь на прощанье тебе, уезжая…

освобождение

С отъездом твоим в этом городе – город исчезнет.