Кавалер умученных Жизелей (сборник)

Кто постоянно ходит в оперу, на все балетные спектакли, с любовью называют его «Стасик». Красиво? Да, красиво! И написано красиво, и – о красивых людях.

Павел Козлов не боится пренебрежительной фразы «Сделайте нам красиво». И не стесняется «делать красиво». В окружающем мире и так слишком много уродливого, чтобы его еще и переносить в художественную прозу.

И, наконец, третья особенность большинства произведений Павла Козлова – это внутренняя интеллигентная улыбка, которая проступает сквозь все его строчки.

И если ритм его строк невольно чувствует каждый, то для того, чтобы почувствовать эту улыбку, нужна особенная настройка. Комическое имеет много различных форм; Павлу Козлову ближе всего ирония. Да-да. Ирония – это юмор интеллигентов, юмор, если хотите, эстетов, юмор людей, обладающих высоким художественным вкусом. Да, Павел Козлов – интеллигент, да, эстет, да, он обладает хорошим вкусом. И куда все это девать? Ну, конечно, только в прозу. Так он и поступает.

    Андрей Щербак-Жуков

Пришлось признать, что наступила осень.

Не та, что ненавистна непогодой,

А трогательно грустная пора,

Когда душа не верит в увяданье,

А время начинает брать свое.

Все празднично еще в прощаньи лета,

Но падает пожухлая листва.

И в редкой в эти дни орбите солнца

Не видно уже прежней высоты.

    (Из бурлеска «Роман для Абрамовича)

Кавалер умученных Жизелей

/ Фрагменты из романа /

Превратности судьбы

И никто никогда не узнает

О безумной, предсмертной борьбе

И о том, где теперь отдыхает

Тот корабль, что стремился к тебе.

    Николай Гумилев

Валуев в молодости танцевал в балете. Потом писал «Психею», интригующую книгу о юной балерине, любимой ученице мсье Дидло, и о незримых нитях, связующих искусство и безжалостную смерть. И дальше изучает он истории людей, не отвлекаясь от излюбленной им темы, и оставаясь верным кавалером у божественных избранниц, знаменитых балерин, которых поселил в свои романы.

Ведь лишь теперь подобна сказке жизнь у самых романтических артистов, летающих по сцене принцами, героями, порхающих сильфидами и эльфами, страдающих Жизелями, манящих, но таких недосягаемых в пленительной стихии танца.

Они имеют гарантированный срок, чтоб завораживать и царствовать в балете. Отпущено на это двадцать лет. Потом уже не надо вылетать из-за кулис, а можно прямиком, через служебный вход, отправиться на творческую пенсию.