Осколки

* * *

Декапье не видел, как волной отнесло тело адмирала от борта корабля. Пригибаясь при каждом взрыве, он бросился на командный мостик.

Сквозь шум боя нельзя было расслышать ни одного крика. С носового плутонга палили по противнику. В капитанской рубке, чудом уцелевшей в этом хаосе, Декапье нашел раненого молодого лейтенанта.

– Ваше имя, лейтенант?

– Василий Чуров, – прокричал раненый.

– Кто на баке командует канонирами?

– Мичман Дирунов. – Лейтенант дышал с трудом.

– Если выберемся отсюда, представлю его к награде.

Чуров попытался улыбнуться. В слуховой трубке послышался голос сквозь грохот и треск.

– Эй, на мостике, есть кто живой?!

– Каперанг Декапье. Как у вас там дела?

– Заливает, ваше благородие. Лейтенанта убило, мичмана тоже. Так что я здесь старший.

– Слушай меня, стоп правая, левая – вперед. Давай потихоньку.

Внутри корабля все загудело, миноносец дернулся, и потихоньку стал выходить из крена.

В этот момент на баке рвануло, Декапье отбросило в сторону. Чурова стукнуло головой о переборку. По его виску потекла кровь.

– Черт! – На баке зависло белое едкое облако. – Шимоза! Черти, попали! – Поднявшись, Декапье посмотрел на японский миноносец прямо по курсу. – Эй, в машинном, как слышите меня?

– Слышим, слышим… черти… Вода всюду. У вас там как рвануло, так мы здесь все и перекрестились.

– Вот что, видать пришло наше время.

Давай обе машины полный вперед. И не подкачай там, слышишь?

Внизу замолчали. Потом, словно из далека, пришло:

– Помирать будем?

– Да. – Прошептал Декапье в трубку.

Машины загудели, и миноносец пополз, набирая ход, прямо на японский корабль. Декапье бросился к баку. Орудие все разворотило. Повсюду разбросаны куски металла, покрытые дьявольской смесью копоти и крови. В этом месиве лежал мичман. Его губы что-то шептали. Каперанг наклонился к мичману.

– Орудие… сукины дети… заряжай… – расслышал он.

Клод Декапье поднял лицо к небу. Потом посмотрел на японский корабль, и поднялся во весь рост.

Очередной снаряд угодил в артиллерийские погреба. Корабль вздрогнул, словно живое существо, и огромной черной впадиной с корявыми металлическими краями, образовавшейся там, где был форштевень, стал зарываться в воду. Воздух с шипением вырывался из всех дыр и пробоин.