ПМЖ

Важно то, что январскую вьюгу

и разлуку, и радость, и горе,

мы сыграем, как если бы фугу

Е. Лисицина в Домском соборе.

«Нас двое – третий лишний…»

Нас двое – третий лишний.

Недавно ли? Давно?

Пока я спал ты вышел

в январское окно.

Ты вышел и обратно

не возвратился в дом,

но погостил у брата

и свиделся с отцом.

Покуда вам крутили

забытое кино,

шабашники забили

январское окно.

Потом они забили

на всё и стали пить,

и пили, пили, пили,

не в силах прекратить.

А протрезвев, молчали

и пялились в окно;

и по столу стучали

бесшумным домино.

Цвели и пахли розы.

благоухал «Агдам»,

в крещенские морозы

на речке Иордан.

«Точно по Соколову…»

Точно по Соколову

Соколову В. Н.

птица певчая слову

прилетела взамен.

И уселась на ветку

и поёт как в раю.

А художника в клетку

посадила свою.

«Скользить на одной, про другую…»

Скользить на одной, про другую

забыть насовсем, навсегда,

вычерчивая и рисуя

фигуры на ватмане льда.

Чтоб взмыв в небеса в пируэте,

со скоростью сверхзвуковой

откупорить пробку бессмертья

садовой своей головой.

И там вдалеке распрекрасном

«канадки» повесить на гвоздь,

где знак бесконечности красным

тебе начертать удалось.

«Я в этой упряжке давно…»

Я в этой упряжке давно,

где все норовят в коренные,

и только не многим дано

увидеть пределы иные.

Не мчаться барьеров поверх,

а скромно держаться в сторонке,

обставив на финише всех,

своим неучастием в гонке.

Сестра

Потеряться и плакать навзрыд,

невпопад отвечать на вопросы,

ощущая бессилье и стыд,

за свои несуразные слёзы.

Чтобы где-то минут через пять

отыскаться, ну прямо, как в сказке,

и теперь ещё пуще рыдать,

но уже от счастливой развязки.

Папа молод. И мать молода.

Ровно год до рождения брата.

И мы едем, незнамо, когда, —

знамо, что навсегда, без возврата.

«Лист сорвался, но кружит, как будто…»

Лист сорвался, но кружит, как будто

не мечтал отдохнуть.

У бедняги в запасе минута

или больше чуть-чуть.

В крайнем случае, три, если очень

подфартит, повезёт,

продлевая конвульсии, осень

свежий ветер нашлёт.

А по мне – совершенно напрасно

он боится конца.

И ужасное будет прекрасно.