Заблудиться

Муж, наконец, счастлив, холодильник – тоже, Россия поможет Исландии, Обаму не убьют на выборах, а вице-мэра Пекина, может, и не казнят за растрату олимпийских денег. Даже дождя сегодня не ожидается.

Перехожу от мещанских радостей к творческим потугам. Нет, чуть позже – надо распланировать день на завтра (кажется, кое-кто созрел для рекламы на радио, пара встреч, английский с ребенком, фитнес, купить кефир, вечером засесть писать роман).

Поцелуй в щёку, стук входной двери. Муж ушёл на дежурство. Ура-ура.

Иногда совсем неплохо.

Теперь в вечернем меню – любимые кубинские ритмы (погромче!), камин, кофе с мёдом, сигареты (прямо на кухне, потом проветрить!), подруга с комедией, бутылочкой сухого и парой историй на десерт. И, может быть, звонок… из далекого, московского.

Низкий, чуть торопливый голос, он опять мешает русские слова с английскими. Немного простужен – ходит в белом плаще нараспашку без зонта по московской осени, шуршит листьями в парке и скупает дорогие репродукции известных картин, пока нагловатый водитель нетерпеливо курит, удивляясь причудам этих денди.

Звонок, после которого чеховское «В Москву» – как присказка. Или – уже… не в Москву? «Абонент заблокирован». Небо начинает угрожающе крениться и наливаться осенними слезами. Кажется, Гисметео опять врёт.

За роман сяду завтра… нужно будет просто основательно сосредоточиться. По крайней мере, хозяйка из меня уже получается.

Малыш, или 8 (347) 2хххххх

– Привет, малыш! – телефонная трубка заговорила приятным мужским голосом.

– Привет, – ответила я. Голос был незнакомый, но с удивительными бархатистыми нотками.

Малышом в последний раз меня называли в школе. Я была выше всех примерно на голову, и ироничная кличка пришлась как нельзя кстати.

– Как дела, моё солнышко? – Отлично.

Солнышко только что выбежало из душа, удерживало одной рукой сползавшее с головы полотенце, а из ванной тянулись мокрые следы. Нужно было ставить мясо в духовку, скоро придут гости.

– А я тебе стих посвятил, Малыш.

Увидимся? Хочу почитать тебе… может, песня получится.

Я пыталась попасть одной ногой в пушистый тапок, а рукой вытаскивала телефонный шнур из когтистых лапок Василия Семеныча.

– Что-то ты грустная. Не заболела? – участливо спросил голос.

Мне еще не посвящали песен, а мужские голоса давно не звучали заботливо. Что-то подсказывало, что это не розыгрыш.

– Немного. Прости, сегодня не получится встретиться, – сказала я.