На свободе

На свободе

Василий Васильевич Брусянин

Опустошённые души

«Когда он приехал в родную усадьбу, была тёмная беззвёздная ночь. В доме все спали. У калитки дремал ночной сторож. По двору, привязанная на цепь, бегала большая лохматая собака, и железный блок визжал, пробегая по туго натянутой проволоке.

На окрик приезжих сторож Пахом не сразу отворил калитку. За долгие годы окарауливания дома, насколько помнит Пахом, никто не смел стучаться в ворота Березинского дома поздно ночью.

– Кто там? – спрашивал сторож.

– Отвори… отопри!.. – слышался в ответ незнакомый грубый голос.

Старик смотрел в щель калитки и молчал. Лохматый пёс бросился к калитке и неистово лаял…»

Василий Брусянин

На свободе

Когда он приехал в родную усадьбу, была тёмная беззвёздная ночь. В доме все спали. У калитки дремал ночной сторож. По двору, привязанная на цепь, бегала большая лохматая собака, и железный блок визжал, пробегая по туго натянутой проволоке.

На окрик приезжих сторож Пахом не сразу отворил калитку.

– Кто там? – спрашивал сторож.

– Отвори… отопри!.. – слышался в ответ незнакомый грубый голос.

Старик смотрел в щель калитки и молчал. Лохматый пёс бросился к калитке и неистово лаял.

– Отворите же, что вы там!.. – услышал Пахом раздражённый голос, и ему показалось в этом голосе что-то знакомое.

– А кому отпереть-то?

– Это я – Юрий Сергеевич!.

Сторож отпер калитку. Перед ним стоял жандарм в шинели и в белой фуражке, а рядом с жандармом Пахом увидел молодого барина Юрия Сергеевича.

– Здравствуйте, барин! Не узнал я вас… Уж простите…

Тележку пара замученных лошадей втащила во двор, а Юрий Сергеевич и жандарм вошли на крыльцо дома.

Красная полоска света протянулась в раскрытую дверь сеней и переползла через тёмный и грязный двор.

Собака лаяла. Кучер возился с чемоданами, отвязывая их от задка тележки. Сморщенная, сгорбленная старушка в тёплой кофте всплеснула руками, и подсвечник со свечой вылетел из её рук.

– Батюшка!.. Юрочка!.. – только и воскликнула она.

– Ах, ты, бабушка!.. Как же это ты!?. – проворчал жандарм, отыскивая на полу свечу.

Когда свеча была вновь зажжена, Юрий Сергеевич и жандарм прошли в переднюю. Дождевая вода струилась с их одежды, оставляя тёмные пятна на чисто вымытом крашеном полу.

– Юрочка… Мамаша-то спит!.. – тихо говорила няня.