Неаэлита

Хотелось крикнуть водителю: «Останови!» – выйти и пойти пешком, куда глаза глядят. Все равно…

Через много лет я испытал ровно такие же чувства, что и тогда, когда отстал от поезда. Я вспомнил тот день, злосчастные банки китайского пива… Я увидел в ЕЕ глазах те же искорки. И поклялся, что больше никуда ее не отпущу.

Неаэлита

Имя меня взволновало. Из головы сразу же улетучились все мысли, кроме одной – о предстоящей встрече.

Воображение рисовало образ хрупкой, воздушно-утонченной девушки с большими глазами.

Остаток дня, вечер и ночь я прожил, думая о ней, Аэлите, – в томительном ожидании нового романтического приключения, которое, как казалось мне, непременно должно было перерасти в что-то серьезное и вечное…

Меня даже не смущало, что тезка героини романа Толстого была старше меня почти на четыре года. «Двадцать восемь лет, – думал я – это даже хорошо, значит, мы будем мыслить на одном уровне, ведь у нее уже есть определенный опыт, наверняка она тоже любит засыпать с книжкой, к чему ее приучили родители-интеллигенты, выбравшие своему ребенку столь необычное имя».

Первое, что поразило меня, это тугие «мячики» грудей, безжалостно сжатые белым лифчиком, сверкавшим сквозь прозрачную кофточку с довольно откровенным декольте. Молодое, белое тело так и рвалось наружу, казалось – стоит чуть дотронуться до одежды, как она лопнет и рассыплется на сотни маленьких лоскутков. Первое же впечатление разбило в пух и прах все мои грезы и мечтания о чем —то необыкновенном, необычайном, которое должно было перевернуть мою жизнь и раскрасить ее необыкновенными красками…

Краски присутствовали.

Точнее, одна из них. Волосы девушки оказались обесцвеченными перекисью, о чем можно было догадаться по темно-русым корням на голове. Все остальное было еще прозаичнее. Она была не худая, но и не толстая, не низкая, но и не высокая, не дурнушка, но и не красавица. Если бы я встретил ее где – нибудь на улице, то не обратил бы никакого внимания.

Разговор не клеился. Мы стояли в раздевалке старшей группы детского сада «Солнышко», куда водила своих детей вся элита Саратова и где она работала воспитательницей, и, смущенно улыбаясь, обменивались ничего не значащими фразами.

За окном быстро стемнело, я помог Аэлите одеться в потертое пальто с отточенным мехом воротником, мы вышли на улицу.

Какое-то время шли молча, потом я, чтобы прервать неловкую паузу, начал расспрашивать ее о имени, о том, читала ли она роман, что она о нем думает.