Это самое (сборник)

И грянет бой, которому греметь,

пока не станет небо островерхим,

пока под ним не обновится твердь

медоточивым пчеловеком.

    1981

Мытие окна

1

Луна ли, солнце – не пойму.

С ума сойти – какие стёкла!

С такими терем на тюрьму

походит, сумеречен, – столько

скопилось грязи! Перламутр

помёта птички, коя сдохла

уже, небось, лет пять тому,

пенициллина зелень, охра

табачная, и дождь, ему

благодаря кровоподтека

имелась рыжина – Востока

ковёр не так цветаст! Восторга,

однако, не было: в дому

соединялись краски в тьму.

2

И вот, впервые далеко не за год,

пространство заоконное, тот свет,

что был зашторен и заклеен, заперт,

замазан мглой и ухарски отпет

магнитофоном, свет окна, на Запад

глядевшего украдкою, на ветр

в ботве берёз, свет, в памяти кацапа

сходивший тихой сапою на нет, —

в промоину величиной в пятак

он возвращаться начал понемногу,

и вот отмытый в десяти водах,

благодарящий щедро за подмогу,

треть тополя, клок неба и помойку

освободителю пожаловал.

    1981

«Над помойкой моею, как прежде…»

Над помойкой моею, как прежде

над военною нивой,

брезжит ворон с лиловой плешью,

глас у врана гугнивый.

Он вершит над добычею эллипс,

крив на правое око.

Упадет, в кучу мусора вперясь,

воспарит невысоко,

костяными губами сжимая —

отыскавши насилу —

бандерольку господню, премалый

кус российского сыру…

    1981

«Вдыхая ледовитый ветр…»

В.

Вдыхая ледовитый ветр

да хая тот, что послан свыше,

снотворный вечносерый свет

небес, над городом нависших,

ты куришь, стоя у окна,

и за произлетящим в небе

следя, не видишь, как охнарь

на грудь твою роняет пепел.

И странно пусто на душе

от мысли – не ищи в ней проку, —

что на девятом этаже

окно распахнуто в Европу.

Лишь тлеет шерстяная нить,

и тает в туче клин транзитный.

А свитер твой дыряв, как сито,

как сеть, чтобы ловить синиц.

Памяти Черного моря

1

Балтийский берег. Финские коряги.

И солнце по пути из грек в варяги

забредшее на пару дней. Рука

немецкой куклы. Пробки да очистки.

Широкий зад чихающей пловчихи.

И мой фамильный замок из песка.

Люблю я море! Но другое море.

Не это, что лежит, как блин прямое,

и мелкое, как мысли о блине.

Там радуга, а здесь – разводы нефти.

И рыба, что идет не в сети, в нети.