Хэлвуд

Стифан, – молодой, круглолицый владелец пошарпанных ботинок, задорно пританцовывающий среди этих механизмов, не имея желания понижать колебания грузного, мягкого тела, ловко перебирал пухлыми пальцами по виртуальному полотну интерфейса настроек.

– Вот так, – довольно просипел он под нос.

В мгновение музыка, исходившая из колонок в обшивке корпуса, установленных по всему кораблю, стихла; вращавшиеся цилиндры замерли, вернув слуху расслабляющую тишину; свет погас. Окружение погрузилось в непроницаемый мрак.

Секунда, другая и все вернулось. Кроме музыки.

– Перезагрузка выполнена успешно. – прозвучал мелодичный женский голос искина. – Все системы функционируют в штатном режиме.

– Отлично! Повтори песню “Уллия”. – распорядился Стифан, сосредоточено изучая показатели приборов.

– В действии отказано, – нахально прозвучало в ответ. – Евген установил запрет на выбор музыки.

– Что?!

Тучный молодой человек мысленно сменил канал частоты на интегрированном в голову микроскопическом устройстве связи.

– Слышь?! Ты, что там? Попутал?

– Да ты задрал уже этой песней! – раздался во внутреннем наушнике высокий голос Евгена. – Я тебя предупреждал…

В голове Стифана разгуливал злорадный смех коллеги.

– Ну ты и черт! Я иду за тобой…

Не успел он договорить, как обшивка судна дрогнула от обрушившейся новой музыкальной лавины.

– О-ой, да-а ладно… Я тебя прощаю.

– Я знал, чем тебя отвлечь! – послышался кичливый возглас Евгена.

Стифан покинул техническую палубу и двинулся через узкий коридор в сторону рубки управления к своему компаньону. Подтанцовывая на ходу, пронизанный будоражащим пульсом мелодии со всех сторон, он с улыбкой вторил словам песни:

– Я отвергаю, но хочу! Я отвергаю, но лечу!

– Ничего не отвергаю, никого не ищу! – подпевал Евген в ответ, шутливо пародируя женский голос.

Как желеобразный пузырь, большое пузо Стифана колыхалось на каждом шагу, словно отдельный разумный организм, сменяя формы под переливы ритмичной музыки. По дороге на капитанский мостик он заглянул в свою каюту, – небольшую комнату, в которой каждый квадратный сантиметр был напичкан передовыми технологиями. Все поверхности являлись “виар” экранами, соединявшимися в единое изображение.