Из бездны Океана…

– Меня зовут Том Вилтон, – проговорил Вилтон, и, сунув руку в карман плаща, выудил оттуда большую флягу, вместимостью в литр. – Выпьешь с нами? Только учти, это тебе не здешнее пойло для сопливых младенцев, а настоящий «Маршал Спотыкач». Не каждый может его выпить.

– А ты, отрыжка акулы-сифилитика, пить будешь? – Корявый Дуб скривил лицо в такой гримасе, что смотреть на него стало попросту страшно.

– А что я? Рыжий? – Вилтон, с трудом, отодрал от соседнего стола три кружки и, поставив их, перед собой, Корявым Дубом и Медведем, откупорил и разлил ароматно пахнувшую спиртом, фляжку по кружкам.

 – Ну что? Динь-дин, пьяная морская собака?

– Давай, крыса сухопутная, – Корявый Дуб взял кружку, сделал глоток и поперхнулся. – Это… это…

Его лицо покраснело, на глазах выступили слёзы, но он, всхлипнув, закрыл глаза и, бесстрашно, опрокинул кружку в себя, после чего просипел так, что его еле было слышно.

– …самая жуткая зараза… Что это за скисшее молоко русалки? Никогда не пил ничего убойнее.

А ведь мне доводилось пить ром, который ваш Линкольн поставлял на наши корабли во время Ужасной Войны!

– Это «Маршал Спотыкач». Я его, знаешь ли, сам варю. Русские староверы научили. Они в Сибири варят такой вот самогон…

– Чё?

– Муншайн, – поправился Вилтон. – В общем, варят эту дрянь на кедовых орехах и грибах. (В США девятнадцатого века не было такого понятия как «первач» или «самогон» – уже во времена «Сухого Закона» эти термины были завезены вместе с эмигрантами из Европы.

Примечание автора).

Затем он опрокинул кружку в рот и вытер слёзы. Медведь же выпил свою кружку, словно стакан воды – даже глазом не моргнул.

– Ничё, во время Ужасной Войны мы и не такое хлебали… – сообщил он, и осмотрел салун.

– Неплохое пойло, чтоб мне якорь до самой смерти напильником точить. Но ты явно чего-то от меня хочешь? – проворчал Корявый Дуб, глядя на Вилтона. – Я,таких как ты чую. Для кого тягаешь парус?

– Для Дяди Сэма, обычно работу делаю.

Но сейчас у меня есть к тебе личное дело… – Вилтон скрестил указательные пальцы.– Говорят ты, Корявый Дуб, хаживал по Тихому Океану.

– Было дело. По Старине Океану я исходил немало лет. Твой папаша поди, ещё первую плотву не отловил для ухи, когда мне Старина Океан по морде штормом лупил…Ачё? – Корявый Дуб ощерился, блеснув всеми тремя с половиной зубами. – Че за дело ко мне? Не вертись, как лоцман у акульего рыла – вываливай свой «чам» из своего брюха.