Стилист

Надо ли говорить, что подобные ухищрения выглядят ужасающе ходульно и ничуть не «очеловечивают» сурового сыскаря, вернее, ту романную функцию, которую он олицетворяет. Его условность только подчеркивается этими псевдодостоверными деталями.

Каменская тоже погружена в быт, причем автор не скупится на подробности (муж, кухня, косметика, здоровье, одежда, родители, общественный транспорт и т. п.). Детективная интрига любого романа о Каменской буквально тонет в них. Но вот Анастасия берется за дело, и в сюжете мгновенно натягивается какая-то чрезвычайно чуткая и звонкая струна. И вдруг оказывается, что все это довольно монотонное, будничное существование, все эти приметы быта чуть ли не обязательное условие для дела Анастасии Каменской, для ее внезапных и пронзительных озарений. Впору припомнить тысячекратно цитированные строчки Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…» Ведь Каменская не делит жизнь на личную и служебную, не проводит границы между преступником и обычным человеком, между миром обывательских будней и миром криминала. Жизнь для нее – единый нечленимый поток, и максимальная погруженность в нее питает аналитические способности Каменской. Потому-то так органичен и достоверен быт, на фоне которого разворачивается детектив Марининой: он равноправный участник захватывающего, как правило, сюжета. Из бытовых деталей, из каких-то чуть ли не физиологических ощущений начинает стремительно вырастать яркая и неожиданная версия. И тогда забывается все, забывается горечь, что в свое время выбрала эту работу, отдала предпочтение «зловонным трупам, плачущим пострадавшим и сомнительным радостям разоблачения преступников». Стоит обратить внимание на слово «сомнительным». По Каменской (эта мысль не раз звучала и из уст А. Марининой), преступление может совершить кто угодно. Та или иная ситуация, стечение обстоятельств, в конце концов, нелепая случайность, и человек совершает преступление. Но становится ли он при этом преступником? Что в нем остается от человека? Ведь не так уж и часто среди преступников встречаются отъявленные «отморозки». Вот это интересно Каменской. Это интересно Марининой. Пройти по следам человека и уловить тот миг, тот мотив, ту ситуацию, которая заставила его преступить закон. Ведь человек этот такой же, как ты и я… Потому-то так органичен и неизбежен в своей неэкзотичности быт Анастасии Каменской. Автору нет нужды дополнительно «утеплять» ее образ. Да и не только ее.