Фиолетовый гном

На следующее утро Серега отплевывал изо рта остатки рыжей шерсти, жесткой как сапожная щетка, и гадал, кого же он покусал? Лев это был или не лев? Однажды он видел по телевизору, как «в мире животных» лев в быстром прыжке завалил на траву волосатого буйвола, огромного, словно скала. Поди, покусай такого…

Сомнительная, в общем, история. И друг Жека, и напарник Федоров, сослуживец по охране парфюмерной фирмы, с которыми он вместе выпивал по случаю перехода пятницы на субботу, уверяли его на два голоса, что точно был лев, была клетка и Серега туда полез от широты дури, и там рычал и возился с кем-то, тоже рычащим.

Может, все-таки сторож? – предположил Серега. Просто рыжий, допустим… Просто встретились два одиночества на зарешеченной территории московского прайда и начали обычное сражение за охотничьи угодья под любопытствующими взглядами семейства львов…

Нет, что бы ни говорили, сомнительная история. Серега сомневался. Он, вообще, плохо помнил остаток вечера. Как вышли с работы с напарником Федоровым – помнил, как встретили Жеку у метро – помнил, как пили пиво, как зашли в стеклянное кафе, где флегматичный кавказец подавал им водку и свежеразмороженные отбивные – тоже помнил.

Но уже сквозь туман. Дальше – провал. С ним такое бывает. А с кем не бывает?

Потом они втроем убегали от ментов по извилистым, путаным переулкам центра Москвы. Это он снова помнил.

Убежали. Еще выпили по такому случаю. Взяли в ночном киоске бутылку «Зубровки». Тут же, у киоска, сидя за пластмассовым столом на неудобных пластмассовых стульях, разлили ее по пластиковым стаканчикам.

Закусывали чипсами и чуть теплой пиццей, в которой, вспоминалось ему, тоже был привкус пластмассы.

Хорошо посидели. Душевно и неторопливо. Серега смотрел снизу вверх на яркие летние звезды и разговаривал с Жекой и Федоровым за жизнь. Жека, как обычно, подшучивал над всеми и всем, а Федоров рассказывал им, что разводится сейчас с женой. Много хочет зараза. Поэтому – мало получит. Его, Федорова, она точно никаким образом больше не получит.

Он, Федоров, теперь вольный казак, хочет – выпивает, хочет – закусывает. Еще локти будет кусать, глупая баба!

Насмешник Жека коварно, как иезуит, соглашался, провоцируя Федорова на дальнейшие восхваления себя и унижения глупой бабы, а Серега с высоты своего немалого роста смотрел на пожилого, дерганного, словно потраченного молью Федорова и не верил, что его жена будет локти кусать.

Сам он к тому времени уже давно развелся.