Тропический салют

Мне хотелось впитать в себя ещё немного этой атмосферы – ёлок, красных шапок Деда Мороза, разноцветных звёзд, шуршащих пакетов с подарками, брызг салюта из цветной бумаги, – всего того, что выстроилось на обочинах вдоль дорог, забралось в каждый двор, дом, магазин, заполонило улицу новогодним сказочным потопом.

А ещё я уже знала, чем запомнится мне этот Новый год. Мне подарили подарок. Нет, разумеется, я и раньше получала подарки – соседи, довольные клиенты, какие-нибудь старые знакомые, которые вспоминали о моём существовании, что-нибудь приносили в магазин в последний день декабря.

Но всё это были стандартные, обезличенные подарки: наборы косметики, полотенца, календари или статуэтки с символом года. И я, конечно, была им рада, хоть иногда казалось, что принесли они то, что осталось, когда другим подарки были уже собраны и что просто больше некому подарить.

Артём подарил мне мой портрет, который сам же написал. На нём я держу в обеих руках бабочку, а на заднем фоне акварель размыта так, что кажется, будто у меня самой за спиной крылья.

Безумно красивая картина.

В ответ я подарила ему куколки самых необычных бабочек, чтобы он мог устроить для своей девушки домашний бабочкарий, но что-то внутри подсказывало, что подарки всё равно вышли не равноценные.

Я приехала к пункту назначения – дому, скрытому заснеженным уютным двором, – и припарковалась у самого подъезда. Мне повезло – стоило подойти к двери, как её открыли изнутри. Я пропустила выходивших и мигом нырнула в подъезд. Бабочкам вреден декабрьский холод.

Этаж третий. Можно было и по лестнице, но я решила воспользоваться лифтом, чтобы лишний раз не трясти коробку.

На этаже меня встретили три двери разных квартир. На одной, средней, был номерок с цифрами «84», две другие оказались никак не обозначенны. Я подумала и шагнула к одной из них.

Мне показалось, что я слышу оттуда какую-то мелодию. Прислушалась. Играли на пианино. Густые низкие ноты, словно чьи-то крепкие пальцы, трогали душу так, будто до неё действительно можно было бы докоснуться.

Я нажала на кнопку звонка и поняла, что она совершенно беззвучна. И даже тайком обрадовалась – не хотелось прерывать игры.

Впрочем, слушать концерт из подъезда – весьма сомнительная затея. Я постучала. Удары вышли глухие, ухающие, но совсем не громкие. Тогда я дёрнула ручку, и дверь вдруг открылась.

Музыка, вырвавшись в подъезд, зазвучала громче, ярче, сочнее, словно радуясь, что её, как живую пленницу, выпустили из тесных стен.