Помраченный Свет

Земную кору покрыли шрамы огромных расколов и кратеров, повсюду раскинулись безграничные мертвые пустоши, источники пресной воды источали серное зловоние, густые леса обратились в ядовитые болота, с севера подули ледяные ветры, промораживающие плодородную землю насквозь, а с юга периодически налетали песчаные вьюги, которые могли перетереть в пыль даже скалы. Но война – то есть истребление порождений Тьмы – продолжалась даже тогда.

Из-за Катаклизма большая часть мира была разрушена или стала непригодной для жизни.

Лишь небольшой клочок земли вокруг Камиена, столицы Атланской империи, оберегаемой самим Светом, до сих пор мог давать урожай, чистую воду и дичь. Так, около сотни лет назад, здесь и началась новая история этого мира.

– Проклятье!

На переписанном документе расползлась уродливая клякса.

«Придется переделывать», – Ахин со стоном встал из-за стола и прошелся по темному полуподвальному помещению, разминая затекшие ноги.

Вновь взобравшись на табурет, одержимый посмотрел в окно. На улице беспокойно металась ночь, мерцающая в карнавальных огнях квартала фей, поэтому разглядеть что-либо конкретное в разноцветных сполохах фонарей, одежд, стекла и крыльев юноше так и не удалось. Несколько раз мимо дома Элеро проходили шумные компании фей, ведущих с собой самых дорогих саалей столицы.

«С перышками, – отметил Ахин, глядя на яркое перо одной из жриц любви, упавшее перед окном его каморки.

 – А мне больше нравятся те, что с шерсткой. Дело вкуса. Хотя феи, наверное, не задумываясь выбрали самых дорогих».

Смех звучал все громче, заглушая звон бокалов и сладострастные стоны, доносящиеся со всех сторон.

«Уйти бы отсюда, но… – юноша бросил печальный взгляд на стопку бумаг, уменьшившуюся за все это время лишь на треть. – Элеро меня завтра точно убьет, если не перепишу хотя бы половину».

Спрыгнув с табурета, Ахин сделал несколько кругов по темной комнате, а затем, раздраженно пробурчав несколько крепких слов в адрес фей и прочих созданий Света, сел за письменный стол и резким движением схватил бумагу и перо.

«Изо дня в день одно и то же. Но надо признать, что я более свободен в своих действиях, чем многие другие темные. В целом, я даже могу считать себя не рабом, а слугой. Нет, слугой в рабском положении. Хм… Пожалуй, это все равно раб».