Генезис

А ведь когда-то здесь было весело и светло, по коридорам сновали серые комбинезоны и белые халаты, скрывавшие под собой тела техников и врачей, а у двери штаба и лифта всегда стояли, расставив ноги, строгие морские пехотинцы, из стеновых динамиков играла негромкая музыка, прерываемая объявлениями для персонала. А сейчас?.. Приглушенные звуки шагов и грохот сердца в ушах – единственная музыка, сопровождающая мои поиски. Что же здесь все-таки произошло? Холодный, замешанный на неведении страх начал вползать в мою душу.

– Черт, как есть хочется! – высказался я вслух, что бы разогнать гнетущую тишину коридора, – Думаю, в жилых помещениях должно быть что-нибудь.

ROOMS – это ближайшее от штаба помещение.

Я первый раз споткнулся не о яму в полу, что-то хрустнуло и покатилось у меня из под ног. Я посветил фонарем… О, ужас! Под резиновой тканью мое тело моментально просохло от пота и заледенело от ужаса! Передо мной валялась половинка человеческого черепа, а я стоял прямо в грудной клетке, раздавив чьи то истлевшие позвонки.

Я в ужасе выдернул свою ногу из древнего скелета и, сделав неверный шаг назад, уперся спиной в выступ развороченного дверного проема. В свете фонаря мне почудились какие-то тени и я, не в силах сопротивляться нахлынувшему ужасу бросился со всех ног в коридор, ведущий к Карантину, топот моих резиновых сапог отдавался приглушенным эхом от стен, а мне казалось, что кто-то преследует меня. Я добежал до входа в Карантин, за доли секунды протиснулся в щель двери, в один прыжок оказался за дверью науки и разом, захлопнул гермодверь, нисколько не задумываясь о ее тяжести. Я оказался в кромешной темноте, фонарь, намертво зажатый в моей руке, почему-то не горел. Но пока я об этом не думал, я вообще ни о чем не мог думать. Сердце бешено колотилось, легкие, отвыкшие за столько лет от нагрузок, надсадно хрипели, пот заливал глаза, ватные ноги отказывались держать мое тело и я немедленно рухнул на пол.

Горло сжало комком и слезы покатились из моих глаз. Стянув с головы пластиковую маску шлема, я резиновым кулаком размазывал по грязному лицу так некстати подкатившее отчаяние.

– Что… Что, это… такое? Что… здесь… случилось?.. – услышал я в темноте свой собственный хриплый шепот.

Тьма! Наконец потрясенный разум получил сигнал от ослепших глаз, и я принялся щелкать выключателем фонаря в надежде добыть свет, но судя по вмятине на его корпусе и разбитой линзе, кажется, я им слишком сильно махал на бегу, защищаясь от неведомых врагов.