Техника бега на кривые дистанции

Техника бега на кривые дистанции

Ант Скаландис

Наемные самоубийцы

Рассказ из авторского сборника "Ненормальная планета"

Ант Скаландис

Техника бега на кривые дистанции

В парилке ароматно пахло сухим деревом. Регулятор был повернут на максимум, и термометр показывал больше ста двадцати. Горячий воздух обжигал ноздри при неосторожном вдохе. И стояла тишина. Густая, глубокая, абсолютная, как будто весь мир исчез, осталась только эта маленькая раскаленная комната с запахом высушенной древесины в неподвижном воздухе.

Клюквин млел, забравшись на верхнюю полку и развалившись там с запрокинутой головой и согнутыми в коленях ногами. Панкратыч чинно сидел внизу. Выражение лица было у него сосредоточенное, а пот стекал ленивыми струйками по груди и плечам и влажно блестел в складках живота. И Панкратыч, блаженно жмурясь, стирал его специальной плоской дощечкой, похожей на палочку от гигантского эскимо. Панкратычу едва исполнилось сорок, но по отчеству его звали уже давно, с тех самых пор, как имя Сева стало казаться несолидным, а величать полностью – Всеволодом Панкратовичем – представлялось крайне неудобным.

Я больше всего любил вот этот первый заход в парилку, когда сидишь еще совсем сухой и чувствуешь, как освобождаются, расслабляясь одна за другой, все мышцы измученного тренировкой тела; и Клюквин тихо дышит на верхней полке; и Панкратыч водит по телу своей эскимошной дощечкой и говорит мне: «А ты совсем сухой, Толик. Это потому, что ты тренИрованный».

Он всегда говорит одно и то же и всегда говорит не «тренирОванный», а «тренИрованный». И мне всегда льстит, что я тренИрованный, потому что Клюквин на верхней полке тоже начинает поблескивать раньше меня.

Скрипнула наружная дверь тамбура, с шумом грохнулись на пол фанерные листы для подстилки, и я уже понял, кто это, раньше, чем дверь распахнулась и вслед за волной холодного воздуха в парилку вошла Машка. Машка уже третий раз парилась вместе с нами, но ее появление все-таки производило на меня какое-то ошеломляющее действие.

В первый раз я даже испытал большую неловкость, но это чувство быстро притупилось, затем было просто удивление, а теперь я ощущал нечто вроде восторга, непонятного и тем более сильного. Но возбуждения я не испытал ни разу. Панкратыч мне потом объяснял, что только маньяк может возбуждаться после тренировки по полной программе, да еще при температуре сто двадцать градусов.