Портной

А если Бог чего-нибудь хочет, то ты ведь знаешь, что так уже и будет. Оттого я не ропщу. Бог посылает детей, он пошлет и для детей. Иначе света бы не было. Правда, это таки тяжело прокормить восемь ртов, но все же, мучаешься, мучаешься, и вдруг тебе придет в голову, что когда-нибудь, а кончится же эта каторга. Мы разве не видим примеров? Мальчик учится. Вдруг у него хорошая голова. И все, все его хвалят, и сколько нам радости. Придешь с ним в гости, сидишь, разговариваешь, и вдруг ему говорят: «а ну, скажи-ка нам что-нибудь из ученых книг…» И вот он берет какой-нибудь кусочек Геморы и начинает припевать и качаться, прямо как настояний ученый, и говорит, говорить… Ну, а ты с мужем, – глупые, неученые, сидишь и просто таешь от этих сладких слов.

И тебе завидуют и благословляют утробу, что такого сына носила. А не то отдать мальчика в контору. Вдруг у него хорошая голова! И вот в этой конторе он растет и растет. С какими господами имеет дело, даже подумать страшно. И на извозчиках разъезжает, и одет, как картинка… Разве тогда нужно будет жить в каторге? Мы разе не видели примеров? Нет, дорогая, дети – это Божий подарок, а хорошие дети – это сладко, как рай.

– Потому-то ты и теперь беременна, – резко произнесла Фейга, с трудом дослушавшая Ципку. – Оттого-то Иерохим, чуть только женился, повесил тебя на мою шею, что рассчитывал на таких детей. Как же, такие дети могут выйти от твоего несчастного дурака. Полюбуйся на них, вот оно все твое добро.

– Что ты имеешь к детям, – вспыхнула было Ципка, закусив губы, – у тебя на них большие глаза, Фейга! Посмотри на своих лучше.

– Что такое, – быстро забарабанила Фейга, – ты говоришь о моих золотых детях. А что ты увидела на моих детях, спрошу я у тебя? Грязные они, калеки они, нищие, а! Они знали разве хоть капельку забот со дня своего рождения? Они ведь у меня, как куколки. Разве есть хоть один человек, который, увидев их, не сказал бы: чьи это прекрасные дети? И разве есть один человек, который не сказал, что это Фейгины с толкучего! О твоих разве так скажут? Их убить нужно, чтобы не распложались нищие.

И тебя, и Иерохима убить нужно. Когда отец – калека, а мать только и делает, что ходит тяжелой, то таких людей убить нужно. Да, убить! Ты, может быть, скажешь, что нет? Я думала, что ты скажешь – нет.

Фейга уперла руки в бока и с яростным видом ждала ответа, чтобы растерзать Ципку. В это время на пороге показалась Бейла, старшая сестра Фейги, жившая ее подачками.