Сожжение

Погибло более ста человек. Правительство обещало семьям погибших компенсации – восемьдесят тысяч рупий! – которые… ну, правительство много чего обещает. На видеозаписи премьер-министр – ему в подбородок уткнулось не меньше дюжины микрофонов – говорил: «Пусть соответствующие органы проведут расследование». Кто-то вставил в это видео перебивку: полицейские чешут в затылке. Получилось смешно.

Меня восхищали эти незнакомцы в сотсети, которые что хотят, то и говорят. И не боятся шутить. Хоть полиция, хоть министры, они над всеми смеются, и разве не это называется свободой? Я надеялась, что после еще нескольких зарплатных чеков, когда я дослужусь до старшего продавца в «Панталунз», я тоже буду в этом смысле свободна.

Ниже на той же странице – видеоклип. На переднем плане женщина: волосы растрепаны, черная струйка из носа стекает на губы, глаза налиты кровью. Она стоит на наклонной платформе нашей маленькой станции и кричит в микрофон: «Там стоял полный джип полицейских; спросите их, чего они стояли и смотрели, когда мой муж горел.

Он пытался открыть дверь, спасти нашу дочь, пытался, пытался…»

Этим видео я поделилась и добавила заголовок: «Оплачиваемые правительством полицейские смотрели и ничего не делали, а эта женщина потеряла все».

Так я написала.

Потом я положила телефон рядом с собой и задремала, от жары слипались глаза. А когда проснулась и проверила телефон – там было всего два лайка. Посмотрела через полчаса – те же два лайка.

А потом какая-то женщина, я ее не знаю, откомментила: «Откуда ты знаешь, что она не врет? Может, внимания хочет!»

Тут я села.

Я что, с этой теткой во френдах? На фото в профиле она позировала в ванной.

«Ты вообще смотрела видео?» – ответила я.

Слова этой бессердечной женщины не шли из головы. Да, они вызвали у меня раздражение, но и еще как-то зацепили, вывели из равновесия, завели. Но не так, как заводишься, когда нет воды в муниципальной колонке или вырубают свет в самую жаркую ночь. Может быть, это все из-за праздности, душевное волнение от безделья?

Для меня этот день был в конце концов выходным.

Мать приготовила рыбную мелочь – мы ели ее с костями и хвостами. Отец грелся на солнышке, боль в спине у него на время отступила.

Я листала ленту и видела, как посты о нападении на поезд зарабатывают пятьдесят, сто, триста лайков. А мой не лайкал никто.

И тогда я на маленьком светящемся экранчике написала глупость. Написала опасную вещь – те слова, которые даже думать нельзя, не то что писать.