Множество жизней Элоизы Старчайлд

 – Мы современные люди. Мы понимаем законы математики, направляющие этого небесного гонца в его бесконечном путешествии. – Его осеняет внезапная мысль. – Как знать, возможно, если наш ребенок проживет долгую жизнь, он еще увидит ее возвращение.

– Может, тогда, если у нас родится сын, ты назовешь его Гелиосом?

– Это было бы редкое имя, – отзывается мужчина. – Имя, уместное для звездного сына.

Вся вселенная сжалась до размеров маленького темного круга на дальнем конце телескопа, и в этом круге виднелось перышко яркого света, похожее на щепотку мягчайшего пуха из-под крыла горлицы.

– Посланница огня из далекого мира, – говорит он ей. – Какие будущности может она предвещать?

– Будущности? – переспрашивает женщина.

– Их будет множество. Каждый раз, пролетая над нами, она будет видеть, как меняется мир.

Женщина моргает. Она слегка пошатывается, словно от испуга. Теряет равновесие, и телескоп, качнувшись, падает в сторону. Она хватает себя за живот, берет мужа за руку и прижимает его ладонь к своему чреву.

– Что-то разбудило его – он толкается, – говорит мужчина. Его глаза сияют.

Женщина улыбается в ответ.

– Как знать, может, это… она.

Часть первая

Катин дар

Ни о чем я не могу говорить с доподлинной уверенностью, но только при виде звезд мне хочется мечтать.

    Винсент Ван Гог

1

Катя

1952 год

В ночь, когда родилась Катарина Немцова, с неба лило, как во время Великого Потопа. Река Татшаньска вышла из берегов, и лавина слякоти и речного мусора бурным потоком растеклась по дороге, ведущей к ферме Немцовых.

Велосипед повитухи намертво увяз в сели на вершине тропы, которая тянулась вдоль долины реки к деревне Новая Вышня, и женщина, не пожелав тащиться через потоп пешком даже ради появления младенца на свет, принялась со всех сил жать на звоночек, оповещая о своем прибытии. Отец ребенка, Ярослав, выбежал ей навстречу, не успев даже обуться, взвалил себе за плечо, будто куль с зерном, и по топкой дороге понес обратно в дом, держа поверх головы прихваченный с собой кусок клеенки, защищавший обоих от дождя.

Уже четырнадцать часов мать Катарины не могла разрешиться от бремени. Уже тридцать часов она не смыкала глаз. Силы покидали ее. В глазах лопались кровеносные сосуды.

– Что вас так задержало? – спросил Ярослав у повитухи.

– Близнецы в Старой Лесне, – отвечала акушерка, – ливень в Попраде и мертворожденный в Высоких Татрах.