Ярославль. Сорок тысяч слов о любви

Ярославль. Сорок тысяч слов о любви

Антон Голицын

Роман современного автора Антона Голицына посвящен Ярославлю и его жителям. Действие книги разворачивается в трех временных отрезках: 2000-х годах, 1990-х и 1930-х. Сюжет строится вокруг реальных событий и явлений: затопления земель Рыбинским морем, крушения баркаса "Четвертый", уничтожения трамвайных линий в Ярославле в 2000-х, рок-движения в Ярославле в 1990-х. Четыре истории любви переплетены между собой и связаны с городом, в котором ничто не исчезает бесследно.

Антон Голицын

Ярославль. Сорок тысяч слов о любви

Памяти Яна Левина

Мукомольный переулок

Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка – Мукомольный переулок. Конечная

Двери с привычным грохотом пошли вправо. И вдруг ему вспомнилось: забрызганный весенним солнцем дворик в начале девяностых, цветущий каштан, и лицо Лизы в колыхании тени и света.

В тот день Годунов загнул последнюю пару на истфаке и пил с приятелем молдавское алиготе на Революционном бульваре.

Друзья пребывали в первой, самой нежной стадии опьянения, в которой всё становится лёгким и немного смешным, и кажется, что ты понимаешь всех и все должны понимать тебя. И когда Годунов возжелал уединиться, отхожим местом в шутку была избрана мэрия, бывший дворец вице-губернатора. Запретная зона показалась студентам особенно заманчивой.

Приятель остался сторожить лавку, а Годунов пошёл в сторону порядком обветшавшего дворца. В просторном холле за стойкой сидел охранник, преграждая путь к мраморной лестнице.

Тут же дверь открылась вновь, и в мэрию вошли четверо мужчин в костюмах. Они уверенно направились к вахте, Годунов скользнул за ними и успешно миновал охрану.

Поплутав по коридорам, он нашел туалет, а затем и выход, но другой, с чёрного хода. Революционная была где-то справа. Мэрию ограждал забор, но не возвращаться же, и он легко перемахнул через него. Впереди была арка, а кто не любит ярославские подворотни с их полумраком, острыми запахами и путями неведомо куда? Годунов прошел под низким сводом и остановился, жмурясь от яркого солнца.

Пустынный двор, асфальт в извилистых трещинах, лужа с очертаниями Каспия, возбуждённые воробьи бьют крыльями по воде, пуская солнечных зайчиков на ветхую кирпичную ограду. Слева невысокий длиннющий дом, перед ним цветущий каштан. Белые пирамидки чуть дрожат от прикосновений пчёл. Лишенный колес красный «Москвич» дремлет на солнышке, впереди куб бывшего храма без куполов.