Пушкин

Может, тогда буду соответствовать.

КАТЯ. Обратите внимание, меня она даже не представила. Меня все и всегда игнорируют.

АЛЕКСАНДРА. А это Катя, которая переполнена жалостью к себе.

КАТЯ. А разве на то нет причины? Я словно в шапке-невидимке.

АЛЕКСАНДРА (берет КАТЮ за руку и уводит). Пошли, дорогая. Посмотрим, куда этот ужасный старик-голландец увел прекрасного мальчика, которого всем представляет как своего сына. Можем, нам удастся застыдить его до такой степени, что он пригласит тебя на танец. (Обращаясь к ПУШКИНУ).

Это ваш шанс накликать большую беду, Пушкин. Не упустите его. (Уводит КАТЮ вслед за ГЕККЕРНОМ и ДАНТЕСОМ. ПУШКИН и НАТАЛЬЯ смотрят друг на друга).

НАТАЛЬЯ. Прошу извинить моих сестер. Они так сильно меня ненавидят.

ПУШКИН. Да как можно вас ненавидеть!

НАТАЛЬЯ. Легко. Все меня ненавидят. Женщины – потому что мужчины хотят меня. Мужчины – потому что я не хочу их. Так ужасно, когда на тебя всегда смотрят, но никогда не видят. Единственный плюс – все хотят танцевать со мной, а я люблю танцевать.

Не думаю, что я видела вас танцующим. Почему вы не танцуете?

ПУШКИН. У меня плохое колено. Поэтому танцую я неуклюже, и нога сильно болит.

НАТАЛЬЯ. Вы хорошо танцевали до того, как повредили колено?

ПУШКИН. Нет.

НАТАЛЬЯ. Какая жалость, потому что вы совсем не такой неприятный, каким кажетесь, если с вами не поговоришь.

ПУШКИН. Как я понимаю, это комплимент.

НАТАЛЬЯ. Мы можем быть вполне откровенны. Чего ходить вокруг да около? Я – красавица, а вы – урод. Что есть, то есть.

Мы оба это знаем. Любой это видит. Так чего прямо об этом и не сказать? Нашей вины в этом нет. И если честно, познакомившись со всеми красавцами Санкт-Петербурга, я могу со всей ответственностью заявить, что девяносто восемь процентов вызывают не большего интереса, чем обои, а оставшиеся два настолько самодовольны, что ужасно хочется окунуть их головой в бочку с водой. Урод, с которым можно разговаривать, приятное разнообразие. Но это должен быть человек, умеющий и любящий танцевать. Мое условие – обязательное.

ПУШКИН. Танцы – это не все.

НАТАЛЬЯ. Вы ошибаетесь. Танцы – это все. Единственная форма близости, которая действительно приносит удовлетворение.

ПУШКИН. Но сближаться можно иначе.

НАТАЛЬЯ. Да, но эти способы отвратительны.

ПУШКИН. Тогда, боюсь, мое положение безнадежно.

НАТАЛЬЯ. Не огорчайтесь. Оно было бы безнадежным в любом случае. Вы – писатель. И станете отвратительным мужем для какой-нибудь несчастной женщины.