Сыновний долг. Сборник рассказов

Сыновний долг. Сборник рассказов

Ирина Курамшина

Сборник рассказов И. Курамшиной поражает читателя какой-то ненавязчивой привлекательностью: начав читать один из них, ощущаешь, что уже не можешь оторваться. Какой из рассказов ни возьми, он отличается не только актуальностью, но и свежестью поставленных автором проблем. Незамысловатые зарисовки из жизни, подсмотренные писателем, заставляют читателей, молодых людей от 15 до 20 лет, не только задуматься, но и сделать важные выводы о добре и зле, нравственном выборе человека, его назначении в жизни.

Л.М.Бенделева – учитель России, «Почетный работник общего образования», обладатель президентского гранта в рамках нац.проекта «Образование».

Сыновний долг

«Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела… Попрыгунья-стрекоза… Попрыгунья-стрекоза…»

Строчки из детского стихотворения прицепились намертво. Сотни стрекоз с прозрачными крылышками водили хороводы, прочно обосновавшись под черепной коробкой.

Не давали думать. Ни о чем. Абсолютно ни о чем.

– Попрыгунья-стрекоза, попрыгунья-стрекоза… – ворчливо повторяла вслух Рэна в надежде, что прилипчивые рифмы отвяжутся. – Так обозвать свою мать! Совесть есть? – это уже громче. Почти истерично. В сторону комнаты сына.

Макс появился в дверном проеме, покрутил пальцем у виска и насмешливо уставился на родительницу. Насекомые наконец-то прощально помахали Рэне чудовищным веером, сложив все крылья в одно – огромное, внушительное, даже пугающее.

Получилось, можно сказать, символично, и… «Остапа понесло»…

Остановиться на полном ходу Рэна не могла. Вернее, не умела. Или привыкла… Так было всегда. Почти ежедневно. Обычно после полуночи. Крик переходил в слезы, слезы – в рыдания, рыдания – в истерический смех. А потом – успокоительное, снотворное и кошмары в сновидениях.

Рэна кричала на сына, а тот молча жевал бутерброд и запивал чаем. Равнодушно, отстраненно.

«Меня никто не понимает.

И не воспринимает всерьез. Мне даже не к кому обратиться за помощью. У всех есть друзья. Родные. Сослуживцы, в конце концов. Они знают, что их выслушают. Помогут. Посоветуют. А мне? Куда мне? К кому?.. А надо ли? Все равно осталось не так много… Что, кто-то знает способ избавления от смертельного недуга? Или предложит воспользоваться волшебной палочкой?»

Истерики были частью ее жизни. Ее панцирем, скорлупкой. В них она преуспела, как ни в чем другом.