Грудинин

Как бы удивился он, если бы полгода назад, когда он сидел в заполненном светом стеклянном зале Bosco Cafе, выбирая вино из поднесённой тонким предупредительным официантом карты в деревянной обложке, или, устроившись на кожаном диване в полутёмном кабинете магазина «Меркьюри», потягивал коньяк, просматривая каталог часов, – как бы удивился он, если бы ему сказали тогда, что он окажется тут – в сырой камере, в окружении преступников, с вооружённым часовым возле обшарпанной железной двери… И ещё больше удивился бы он тому, что не только теперь не изумляется своему положению, а словно понимает и осознаёт некоторую закономерность, даже логичность его, такую, как будто иначе и быть не могло.

В который раз перебирая в уме, анализируя воспоминания, начинал он с одного случая. Этот случай, который он относил тогда к разряду тех мимолётных происшествий, что забываются через день или два, не только не исчез из памяти, но словно бы стал центром воспоминаний, некой опорной точкой, скрепляющей последующие события, приведшие его за решётку, вокруг себя.

И что-то совсем не забавное, не весёлое, а жёлто-унылое, отчаянное и грозящее виделось ему теперь в нём. Это воспоминание истомило его, выело ему душу, до нитей истрепало нервы, и он не мог больше держать его в себе, думать о нём. Но страшнее было – не думать.

II

Он часто после удивлялся, что не помнит конкретного числа, когда произошла эта история, хотя сама она с чрезвычайной, звенящей резкостью отпечаталась в его памяти. Помнил он разве, что был конец сентября, и был вечер одного из тех душных осенних дней, когда солнце светит с такой отчаянной силой, словно не желает упускать ни мгновения из того времени, когда оно ещё способно раскалять воздух и жечь землю.

Он, надушенный чем-то приятным, какой-то новой туалетной водой (сейчас, в камере, ему особенно приятно было вспомнить и по слогам произнести её французское название), в золотых часах, выставленных из-под белого рукава итальянской рубахи, в расстёгнутом пиджаке и замшевых туфлях, вышел из дома. Задачи в этот день были две – заехать в налоговую инспекцию и уладить формальности с отчётом за последний год, и – собрать квартплату с жильцов. Последнее, хотя это и хлопотно было, он всегда делал сам, не поручая помощнику.

Налоговую, где дела было немного, он отложил на потом. Теперь же, устроившись в приятно холодящем спину кожаном кресле автомобиля, нажал на кнопку запуска двигателя, и поехал за квартирной платой. Квартир было четыре квартиры.