Остановка времени

– Ешьте, братва, – он стал отрезать сосиски по кусочку и кормить щенят, которые повизгивали, выхватывали угощение и громко чавкали от удовольствия. – Голодные какие. Погодите, да не лижите мне руки, сейчас еще достану.

Когда в пакете осталось три сосиски, Пал Палыч негромко произнес:

– Все, ребята, это мне на ужин.

Он потрепал за ухо самого шустрого щенка и медленно поднялся. Достал из джинсов носовой платок, вытер пальцы и ножик, неловко держа пакеты с хлебом и сосисками под мышкой. Убрал платок и ножик в карман и не спеша отправился вниз по улице в сторону поблескивающей глади озера.

– Ксеня, это кто такой? – спросила пожилая женщина, наблюдая в окно за удаляющимся Пал Палычем. Вытащив пачку сигарет, она встала у распахнутой двери и закурила.

Продавщица в синем фартуке вышла из-за прилавка, оперлась на пластиковый косяк и тоже достала сигарету.

– Несчастный человек, – тихо проговорила Ксения, сделала затяжку и выпустила струйку сизого дыма. – На прошлой неделе юбилей отметил – семьдесят пять лет.

Давно сюда переехал. Я уже тут работаю лет пятнадцать, а он появился еще раньше. До этого в городе жил. Его дом – крайний к озеру, с самым большим участком и высоким забором. Жил с женой. Она была очень приятным человеком. Анна Михална. Веселая такая, добродушная, всегда спросит, как дела, угостит своей клубникой… Два года назад умерла. Сгорела за три месяца. От рака… Дочь у него. Хирург. В конце февраля уехала в Луганск работать в военный госпиталь. Так их разбомбили. Специально по красным крестам лупили, гады.

Пожилая женщина охнула.

– Погибла?!

– Да. Внук остался. Живет в городе. Ему под тридцать, точно не знаю. Около того. Иногда приезжает, когда деньги нужны. Такое чмо. Нигде не работает. Бухает беспросветно. С деда деньги сосет. В квартире притон устроил. Пока мать его была жива, хоть как-то его держала, а теперь…

Ксения махнула рукой.

– Да, действительно завидовать нечему, – пожилая покачала головой.

– А дед положительный.

Это он после смерти дочери такой стал. Раньше слова дурного от него не услышишь.

– А я и думаю: с виду симпатичный мужчина, почему такой злющий?

– Да он, в общем-то, не злой. Просто любит, чтобы во всем порядок был.

– Я тоже люблю порядок. Все наше поколение такое, – поддакнула пожилая и, помолчав добавила, – жаль деда.

– Ох и не говорите. Столько на него навалилось.

Пожилая шлепнула себя по плечу, ловко придавив комара.