Семинар вампиров

За кафедру, задрапированную красным вышитым покровом, стал тот самый лысоватый кореец, что сидел впереди Натальи Николаевны, и объявил приятным дикторским голосом:

– Доброе утро, дорогая церковь! В этот воскресный день Бог собрал всех нас в своём доме!

– Аминь! – ответил хором зал.

– Начнём наше богослужение с молитвы молчания.

И прозвонил в колокольчик.

Все сидящие за партами склонили головы, а мужчина за кафедрой стал молиться чётким шёпотом. Проповедница принесла из смежной комнаты деревянное распятие на подставке и установила его рядом с алтарём; у подножья стояли искусственные розы в вазе.

Наверное, так же всё происходило в старой доброй Англии.

– Аминь!

Высокий же узбек, так похожий на европейца, улыбаясь во всю ширь, вышел к микрофону со своей гитарой. Страстно, как какой-нибудь латинос, ударил по струнам и запел:

Перед тобой склоняюсь я,

Всемогущий Бог!

Источник утешения

Нашёл я у Твоих ног.

Как Ты велик!

Нет Тебе подобного!

Перед Тобой склоняюсь я,

Ты любовь моя!

Просто Анне Вески: «Это я, это я, это я, любовь, любовь твоя!»

Чурка так же страстно исполнил ещё три песни, и на «сцену» вышли дети: уже знакомые Наталье Николаевне Кирилл и Соня, и узбекские девочки с первой парты.

– И мы, как Давид, будем танцевать! – объявил «регент».

Буду петь, танцевать,

Лишь Его прославлять,

Восхваление моё не прекратится!

Как Давид всё равно я буду танцевать!

Пусть смеются люди надо мной,

А я буду только Бога прославлять!

Словно воскресла аэробика: девочки с первой парты, подросток с распущенными волосами, и малышка с двумя хвостиками, стянутыми разноцветными резинками, и внуки проповедницы, точно так же махали руками и ногами, да ещё и подпрыгивали.

Дети исполнили ещё один, более сложный танец, где ставили правую руку локтем на ладонь, и наставительно крутили пальчиком в воздухе, а в конце куплета играли друг с другом в ладушки.

– Победа! – объявил чурка и сел рядом со своей толстой узбечкой в кофте в широкую чёрно-белую полоску, делавшую её ещё толще.

– За наше сегодняшнее богослужение помолится сестра Тамара.

И какая-то женщина поднялась со своего места и долго и взволнованно что-то говорила. Муромцева запомнила лишь одну фразу: «И помазывай елеем уста нашего пастора».

Было много гимнов а капелла.