Седьмое Солнце: сны на грани

Вика сидела рядом, напряженно сопела и тоже старательно записывала лекцию. Еще бы, ведь сегодня препод – сам Вонючка, а с ним не схалявишь. Редкостный гад: бубнит и, вроде, головы не поднимает от своих листочков, но потом – хоп! В конце четко своим обвинительным перстом в лентяев тыкает. Предлагает подойти и показать конспекты. И в нагрузку к переписыванию лекции добавляет реферат по пройденной теме. Один умелец как-то чужую тетрадь попытался сунуть, так потом три реферата предоставил. Хотя Вонючка уже не тот: сильно за последние два года сдал.

Сначала был просто мерзким типом, а потом сделался еще и странным. Чересчур странным.

Катя лично ему прозвище придумала, как только увидела, еще на первом курсе, и оно сразу прижилось в народе. Дядька был с лысеющей макушкой и огромными глазищами под толстыми стеклами очков. Губы мясистые, лицо одутловатое. Белый халат часто замызган внутренностями несчастных лягушек и мышей, которых он препарировал у себя на кафедре. Пару раз устраивал демонстрации перед студентами: физиологические процессы показывал, рефлексы, к примеру.

Но Катя по глазам видела – мучить животных ему еще и нравилось.

Была и такая особенность: он медленно проводил за ухом пальцем, словно бы невзначай, а потом вел палец к носу… задерживался там. При этом ноздри раздувались, дыхание учащалось – он с наслаждением втягивал воздух. Даже веки порой прикрывал от удовольствия. Или так – палец сразу скользил к носу, словно бы почесать, и незаметно плавно нырял в дырочку. Совсем чуть-чуть, на несколько миллиметров.

Затем, прикрывая область обзора свернутой ладонью, Вонючка вытягивал засохшую корочку и сбрасывал под трибуну.

Хорошо, что у их группы он только лекции вел. Девушка морщилась от омерзения при одной только мысли, что своими грязными пальцами, а точнее, пальцами, испачканными в биологической жидкости и непонятно где побывавшими, он мог бы трогать ее зачетку.

Поговаривали, что его крыша окончательно съехала на бок. Пару раз Вонючку застукали мочащимся в углах перед кабинетами.

Или орущим на свое отражение в окне. А кто-то видел его около магазина, бегающим голышом. Катя и сама однажды налетела на него в коридоре, тот выронил папку, но так и остался стоять, глядя в стену. Пока торопливо сгребала записи, а по факту, – просто белые листы, он вытворял со стеной непонятные вещи: мягко толкался вперед, будто хотел пройти сквозь, а та отфутболивала назад. Сунула ему папку под мышку. Машинально принял, но не прекратил этой странной игры.