Доступ

Доступ

Егор Уланов

Немолодой художник пытается вернуть утраченное вдохновение. Ключом может стать его «лучшая работа», которую непременно нужно увидеть вживую. Картина давно продана в частную коллекцию олигарху, и, кажется, доступ к ней навсегда закрыт.

Егор Уланов

Доступ

Кисть упёрлась в лист. На белоснежном просторе явилась тёмная точка. Кисть не двигалась. Рука начинала дрожать.

«Нет! Лучше карандашом» – подумал художник, отшатываясь назад.

Сточенный стержень брошен.

Чёрная клякса осталась на холсте.

«Так не пойдёт».

Пришлось снимать лист, доставать другой, выставлять на подрамник.

Сбивало.

Мысли вязкие. Казалось, что творчество становится рутиной. И нет ничего хуже, чем белый лист.

«Вот как, – мысленно сопровождал мастер движения карандаша, – теперь сюда. Абрис[1 - АБРИС, -а,м. (книжн.). Очертание предмета, контур. II прил. абрисный, -ая, -ое (словарь Ожегова)], поворот, главное сделать округлым.

Дерьмо!»

Графит улетел в стену. На кровати сидел не художник, а мужчина лет сорока, уставший, зевающий и злой.

Борис Музин морщил остренький нос и думал о несправедливости мира, и за мыслью этой явились две глубокие морщины по обеим щекам. Руки его, будто для вида замаранные в акварели, трепетно открывали пачку сигарет. И пока он дымил в открытое окно, вокруг представала маленькая комната общежития с зелёными стенами.

На улице стояла летняя жара, какую ещё помнят по поэтичному 21 году 21 века; сигаретный дым не летел, клубясь вокруг.

«Опять коменда орать будет» – со зрелой грустью подумал Музин. А после погрузился в ясные живые воспоминания.

В прошлом своём Борис был известнейшим художником, чьё имя гремело в Москве началом двухтысячных годов. Слава досталась ему не случайно, а сквозь долгие и упорные попытки: удачи, отказы, бессонные ночи. И, вот, одна из картин попала на крупную выставку и в одночасье была наречена шедевром.

Ему тогда написали смс, а он не прочитал по дурацкому случаю. А когда позвонили снова, то не поверил, но голос сделал надменный. Отвечал только «да, да», и на следующий день за ним прислали машину с личным водителем, и отвезли прямо в центр на Маяковскую, в чудный ресторан. Там с двумя очаровательными дамами и пожилым рыжеватым секретарём его уже ждал некий Н., и, подписав контракт, картина к обеду была взята в пышную новейшую экспозицию.