Ворожители

Прямо впереди виднелся потемневший сруб, могучий и приземистый, обнесённый хилой изгородью, да и то не со всех сторон. Занавешенные изнутри окна светились. Из трубы на крыше вился беловатый дым.

Сзади, с боков со всех сторон вздымался роскошный лес, сухой, духовитый, но возвращаться в него не хотелось нипочём.

Нога отчаянно ныла и пульсировала, однако с правым предплечьем дела обстояли куда хуже. Кровь текла из рукава уже открыто, толстая ткань пропиталась ею насквозь, отяжелела и липла. Кость, нужно полагать, была сломана, и хорошо, если наружу не торчали осколки.

О том, чтобы шевельнуть пальцами, не приходилось и мечтать. Всё тело сотрясал озноб, губы, вероятно, посинели и слушаться отказывались. Стылый пот тёк со лба, а майка сделалась обжигающе ледяной. Как тут не врезать дуба в этой глухомани, было тайной, но чему ж удивляться? Скорее, поразил бы иной исход: недавно вроде завязалось оно, закрутилось в узел, однако жизнь сумела так споро прыгнуть с ног на голову, что уже и не вспомнишь, можно ли по-другому. И времени прошло чуть, а словно бы вечность…

2

Словно бы вечность впихнулась в окаянные полнедели. А началось, видно, с того клятого звонка. Нет, раньше, раньше оно началось, звонок, дом с отсыревшими стенами – это потом, а началось раньше. Ничего не предвещало ещё грядущих несуразиц, всё катилось гладко и привычно, и вдруг – на тебе: ни с чего приснился дурацкий сон. Кто бы о нём вспомнил, но события последующих дней свернули настолько вкривь, что волей-неволей пришлось копаться в памяти: где же скосило-то, когда прямая и размеренная жизнь вдруг вильнула набекрень? Тогда-то и всплыл этот сон.

Был он не то чтобы слишком многозначительным, но заслуживал уважения хотя бы потому, что Георгий его отчётливо запомнил. Лет двадцать уже никаких снов не случалось вообще. То есть, может быть, и случалось, но забывались они быстрее, чем успеваешь поутру разлепить ресницы. А этот запомнился в деталях, от первой до последней секунды, и был он до того нелепым и живым, словно бы прошедшие десятилетия улетучились, и вместо вдумчивого солидного человека возник едва сознательный подросток с температурой.

Да, что-то весьма сходное грезилось в детстве в первые дни гриппа, когда организм полон ещё невероятной силы, и недуг не способен разойтись всерьёз, отыгрываясь на ярких и несообразных историях, героем которых становишься до самого утреннего пробуждения.

Именно так и получилось в этот раз.