Внутреннее обозрение

Эти бумажные, литературные факты постоянно представляют нам картину, далекую от действительной жизни, и в них-то, или, лучше сказать, – в излишнем доверии к ним заключается главная причина той запутанности, которую находим мы в большей части взглядов на современные события. Все ожило, проснулось, все идет вперед, и в то же время все спит, молчит, остается в неподвижной апатии; все зреет, зреет не по дням, а по часам, зреет уже несколько лет, и вдруг слышится торжественный голос, что все не созрело[2 - На публичном диспуте о деятельности акционерного общества «Русское пароходство и торговля», проходившем 13 декабря 1859 г.

в Петербурге в зале Пассажа, супер-арбитр спора экономист Е. И. Ламанский, увидев, что обсуждение принимает нежелательный для кампании оборот, заявил, что «мы еще не созрели для публичных диспутов», и закрыл заседание. Как первый опыт публичного обсуждения общественного вопроса диспут привлек огромное внимание. Добролюбов посвятил ему специальную статью – «Любопытный пассаж в истории русской словесности» (см. наст. изд., т. 2).], и сотни взрослых людей безмолвно и кротко выслушивают этот голос и через несколько дней бегут поучаться и дозревать на лекции строгого ученого, столь бесцеремонно аттестовавшего их[3 - Публичные лекции о банковском деле Е. И. Ламанский читал в зале 2-й петербургской гимназии с 26 декабря 1859 г.]. Все освещено, настал полный рассвет в нашей общественной жизни, во все уголки свет пробрался, вот уже года три тому назад, по газетным сведениям; и между тем что год, то больше открывается темных уголков, в которых делаются вещи неслыханные и невообразимые, и бывалые люди говорят, что таких уголков и теперь осталось еще много, так много, что если открытые углы «стократ умножить миллионом» и дерзнуть сравнить с неоткрытыми, так и то —

Лишь будет точкою одною…[4 - Добролюбов цитирует, отчасти перефразируя, строки из оды Г.

Р. Державина «Бог» (1784).]

Все это чрезвычайно запутывает суждения о современном положении русского общества.

Мы видим, что все движется, строится, ломается, опять строится, украшается, переделывается, и остаемся нередко в полном недоумении относительно смысла всех этих построек. На наших глазах одна стена дома сламывается, другая штукатурится, на третьей прибито объявление, что «сей дом продается», а внутри разводится оранжерея. Подходя то с одной, то с другой стороны, мы строим различные предположения и стараемся вывести что-нибудь из переделок, совершающихся перед нами.