Мама

Он даже трогать маму не стал. Даже близко подходить к ней. Сразу стал писать бумажки.

Пришли два парня. Тоже посмотрели, маму не трогали. Пошли подписывать…

Я пишу все это, и это становится ложью. Слова просто описывают, но не передают смысл, разрушение, боль…

Следующего утра уже не было. Следующее утро – это сон, его никогда не было. Я надеюсь, что умерла тогда, вместе с мамой, и мне не пришлось больше жить.

На следующее утро, когда я проснулась, Жени и Коли уже не было, они уехали что-то улаживать.

Я покурила на лестничной клетке, выпила кофе. Хотелось зайти к маме, но было страшно.

Прозвенел звонок в дверь – это была мамина сестра, тетя Таня. Она как вошла, сразу сказала: “Ну как же можно!..”, – и пошла занавешивать зеркала. Она вошла в мамину комнату, принесла ей ладанку – тысячи вещей, о которых я никогда бы не догадалась… Наверное, я ей мешала. Не могу и не хочу представлять, каково было бы мне заходить в комнату к умершей сестре… Наверное, Женя всем позвонила… Она такая молодец… Я не хотела бы быть на ее месте.

.

Потом вернулись Женя с Колей. Потом пришел невысокий круглый пятидесятилетний мужик, все организовывать. Он сидел в кухне и все записывал. “От любящих дочерей”, нет, “Любимой маме”? Как подписать венок? Какой венок? Сознание рассыпалось от того, что она только что была жива, только что… Я сказала мужику, что хотела бы посмотреть, что он делает.

Тетя Таня сказала: “Не надо этого”.

Мы с ним зашли к маме, я поцеловала ее, поцеловала ее руки, каждый пальчик.

Это были теплые мягкие мамины руки, я никогда их не забуду.

Я понимаю, что у многих с детства нет мамы, и им не понять, что такое мамины руки. Но иметь и потерять невыносимо. Как люди живут со всей той болью, что у них в груди? Что накапливается? Как мама могла с ней жить? Как люди могут жить? Или, может быть, я и правда мертва, только делаю вид, что живу.

Невысокий круглый мужчина попросил меня купить маме чулки, и, когда я их принесла ему, он попробовал их натянуть маме на ногу, но у него не вышло – мышцы не держали резинку.

Было так странно смотреть на маму, которая теперь была неживой. Но она же все еще была мамой…

Мы с Женей поехали к папе на работу. Он приобнял нас и сказал:

– Эх… рано вы осиротели…

Мы с Женей переглянулись. Это было так странно и неприятно! У нас же был еще он…

Но папе, наверное, виднее, что говорить.

Меня попросили вызвать священника. Мы не особо ходили в церковь, но мама иногда ходила.