Превратись. Первая книга

Вернее, стволы напоминали шеи подземных обитателей, вылезающих из засыпанных жёлтым и красным лесного танцпола. Тут и привидению негде было бы обрести покой.

Холодные чужие глаза, знаете ли, никак не могли отразиться в круглом зеркале армейского, многоразового образца, (не подлежащем уничтожению), по той причине, что в саду никого не было, кроме лётчика и его самолёта. Сломанное дерево, чья вершина покоилась в заросшем тиной прудике, уже умерло. Леди покинула его вовремя и переселилась за Стену, да и не отражаются они в армейских зеркалах.

Небо, низкое и тусклое, собралось в кольце погнутой парковой ограды, у которой такой вид, будто это ограда мира… пустынное, словом, хотя и неглупое местечко.

Но он был так молод и, как я уже сказала, прост душой, что не стал об этом думать. К слову, в своём душевном здравии он и не собирался сомневаться. Очень был уверен в себе лётчик.

Вспомнилась эта околесина ему много позже, и при других, к лирике не располагающих обстоятельствах. Происшествие осталось в памяти картинкой, тревожной и забавной.

Особенно запомнилось странное выражение в холодных ясных глазах, заглянувших в его собственные. Это было удивление.

Ровно в 11, в небе

И древний текст был найден, и был прочтён до чрезвычайности въедливо круглыми проницательными глазами. Кошачий зрачок пульсировал в них, но это не была кошка. Нет, котом он не был, хотя этих животных не раз обвиняли в близости к нему. Чечевичные зрачки, пульсирующие мерно, двигались по строчкам от первой, похожей на полуобрушенный замок на холмах к последней, где замок отстроили и над ним дразнился язык штандарта.

Потом пронзительный взгляд вновь скользнул к началу.

И был прочтён древний текст, и были внесены в него изменения.

Овальное зеркало, способное отразить в натуральную величину большую куклу, не тускнело, распростёртая рукопись трепетала в его млечной голубизне. Строчки букв выстроились ровно, с отступом на абзацах.

Он протянул руку к зеркалу. Это была всем рукам рука – с гибкими пальцами в пегой густой шерсти.

Пальцы с длинными твёрдыми ногтями погрузились в тусклое зарево овального зеркала.

И буквы потеснились, и два древних знака отшатнулись друг от друга, и расступились, и дрожали от негодования. Там, где расчистилось пустое место, под ногтем появились какие-то потёки, точки, и два знака, известных с очень давних времён, оказались разделёнными.

И новый знак был неведом и чужд старой рукописи, и я не знала его.

Он отдёрнул руку.