Это моя весна

Ты мне советовал вдруг замолкать,

А я все кричала что-то про осень.

Теперь эти улицы снегом закрыты,

Но мы иногда прорываемся тут.

Улицы эти – с тобой наш приют,

Скрыта от всех тьмою наша защита.

Ходи по осколкам

Ходи по осколкам своей пустоты,

Ходи по осколкам себя.

И делай всем вид, что это вовсе не ты

Лежишь тут. Так думать нельзя.

Ходи по осколкам, окрасит пусть кровь

Пустынные стекла души.

Терпи ты и знай, что твоя это боль,

Себя больше ты не ищи.

Ходи по осколкам, себя разбивай,

Тебя-то уже не собрать.

Себе говоришь: «ты не понимай»,

Надо себя разорвать.

Ходи по осколкам, и струны твои

Свяжут тебя по кускам.

Тебя соберут. И ты дальше броди,

И стекла срастутся к ногам.

Никто и никогда

Никто и никогда нам не даст подсказок

О том, как нужно нам в странном мире жить.

Забудьте о себе, о жизненных рассказах,

Забудьте обо всем. Хотели вы любить,

А толку есть? Однако никто не даст совета,

Никто не скажет тихо с улыбкой дорогой

О том, что «ты так важен».

В прошлом затерялись, где были вы собой.

Теперь уж не осталось ни сердца, ни стараний,

Давно вы разучились улыбаться всем.

Сердце раскрошилось ото злых страданий,

А старанья ваши канули совсем.

Мир ваш потерялся, теперь вы не живете,

Научились просто тут существовать.

Любимым не звоните. Они не в вашей соте,

Сердцу не пишите.

Верочка Игнатова

г. Москва

https://stihi.ru/avtor/indigostar

https://vk.com/indigo_star

Любовь уставших лебедей

После пяти часов вечера солнце уже не ослепительно-белое, не яркое. Оно жёлтое и мягкое, как растопленное сливочное масло, а учитывая, какая на улице стоит жара, сравнение более, чем приемлемое.

Я сижу на лавочке и медленно пропитываюсь июльским вечером. С ног до головы. Я сижу одна, к счастью – в последнее время общаться с людьми почему-то стало трудно, особенно с некоторыми… Знаете это ощущение, когда жизнь всё тянется и тянется, одинаковая, резиновая, превращающаяся в болото… Тебе это уже совсем не нравится, но вырваться из неё некуда? Вот в такие минуты меня и спасает тихое сидение на прогретой солнцем лавочке.

Передо мной раскинулся парк. Нет, парк – слишком громкое слово. Это всего лишь пруд, пара лужаек да жалкая, реденькая березовая рощица.