Пазл

– Слушай дальше, пострел. Потемкин-то на манжете царицыны слова записал, но своим умом государственным подумал, что неплохо бы в этот Белебеевский уезд кержаков сослать, найти им захудалую деревеньку, Подкатиловку какую-нибудь, и чтоб сидели там и своему старому Христу двумя пальцами крестились, – сказал Константин Иванович и перекрестился двумя пальцами.

– Во как! – смекнул я, в какую сторону клонит мой прадед, глава местной старообрядческой общины. – А откуда он нас переселил?

– Знамо откуда – из села Горюхино.

Говорят, барин секунд-майор, подполковник по-нынешнему, Петр Иванович Белкин очень переживал по этому поводу, сын его Иван Петрович потом написал что-то про нашу деревеньку, но он был вроде тебя – без царя в голове, поэтому накатал пародию да и умер вскорости, до тридцати лет не дожил. Но об этом надо было у моего папеньки Ивана Сергеевича и брата его Луки Сергеевича спрашивать, они бы тебе и про поэта Архипа Лысого рассказали, и про старосту Трифона, и про Дериуховых с Перкуховыми, и про замечательный горюхинский обычай выдавать тринадцатилетних мальчиков за двадцатилетних девок…

Я с удивлением взглянул на прабабушку, но прадед поморщился.

– Да нет! Давно это было. Так вот… На чем я остановился? Ах да, отец мой Иван Сергеевич… Да… Расспросить бы его, но никак уже не расспросишь, от него после 1923 года только печать хрустальная осталась – в буфете вон стоит на полочке, – смахнул слезу прадед и позвал супругу: – Татьяна! Таня, голубушка, налей рюмочку благочестивого кагору, папу помяну.

Но прабабушка Татьяна Александровна хоть и замужняя жена старовера, а женщина была строгая и принципиальная:

– Побойся Бога, Константин! Ребенка на коленях держишь!

– Н-да… – огорчился прадед, приподнял меня, снял со своего колена и поставил на пол. – Иди похулигань во дворе на детской площадке, потом как-нибудь дорасскажу нашу историю.

Похулиганить я всегда был горазд, поэтому уговаривать себя не заставил, мигом за дверь шмыгнул.

История 2

Деда моего отца зовут Константин, он огромен, страшная борода… Это я уже, кажется, писал. Не знаю, сколько времени прошло, – может, день, может, два, а может, и целая вечность в одну неделю. Одно могу сказать наверняка: дело было после 8 сентября – дня рождения моей годовалой сестренки Наташки. Положила мне мама в карман гостинец и отправила гулять, чтобы не сопел в ревностном недовольстве над детской кроваткой.